Мой истинный враг

Слышно, как сердце девушки бухает, ударяясь об ребра. Мэтт отходит на шаг и прячет руки в карманы. Непонятно, что это – защитная реакция, признаки заражения крови или же просто первая стадия сумасшествия, но он улыбается. Улыбается и говорит:

– А ты не такая уж и чистенькая, да, Ребекка?

Она сжимает пальцы – стекло в ее руке опасно трещит, и, если бы это была рука оборотня, то осколки уже посыпались бы по полу со звоном.

– Ты еще хуже, чем я думала, – выплевывает она и скрывается за дверью в свою комнату.

Мэтт чувствует, как волк внутри него скручивается в клубок.

Субботнее утро – время, когда Филип не на работе. Мэтт чует аромат его фирменного печенья даже из-за закрытой двери своей комнаты. Он промокает волосы полотенцем, растирает лосьон после бритья по щекам – решение гладко побриться пришло неожиданно, и сейчас на него в зеркало смотрит Мэтт, помолодевший лет на пять.

Вряд ли Ребекка вообще обратит внимание на то, что он слегка поменял стиль (особенно после их последнего разговора), но попытаться стоит.

Он спускается на кухню. Во всем доме стоит тишина – родителей нет, а Эстер и Ребекка, вероятно, все еще спят.

Филип портит ему настроение, едва на него взглянув. Его рот набит печеньем, но у него все равно получается выговорить:

– До этого было лучше, – брат прикладывается ртом к пакету с соком. Он показывает пальцем на его лицо, уточняя: – Щетина.

Мэтт вынимает кружку из шкафчика и решает проигнорировать его, явно необъективное, мнение.

Пока он наливает кофе, Филип вынимает вторую порцию печенья из духовки. Приятный запах горячей выпечки напоминает Мэтту о том, что он голоден – живот начинает издавать звуки. Печенье отправляется на тарелку.

Филип ставит его на стол и садится. Мэтт занимает стул напротив и обнимает свою кружку руками.

Они молча смотрят в стол, а потом говорят одновременно:

– Я иду гулять с Эстер и Бреттом сегодня.

– Нолан предложил мне съехаться.

– Что?

– Что?

Они таращатся  друг на друга. Филип моргает, Мэтт сидит с застывшей над тарелкой рукой. Печенье так и остается лежать на своем месте.

– Подожди, ты идешь гулять с Эстер? Вы помирились?

Мэтт вскидывает брови.

– Ты серьезно, Филип? Речь вообще не о том, Нолан предложил тебе съехаться!

– Да, и что?

– С ума сошел? Отличные новости – вот что.

Брат откусывает от печенья песочный краешек. Жует его, тщательно работая челюстями. Мэтт смотрит на него, не в силах понять, что происходит.

– Что не так? Он тебе не нравится? – он делает глоток из кружки. Кофе приятно обжигает нёбо и стенки горла.

Филип кладет печенье на стол и вздыхает, складывая руки.

– Очень нравится, просто… Если я соглашусь, то придется рассказать маме, что Нолан знает о нас. И что я, кажется, бисексуал.

– Думаю, о последнем она догадывается, ведь ты менял парней, как перчатки, когда был подростком. Это ничего, Филип. И то, что Нолан человек – тоже.

– Да, но те обстоятельства, при которых он узнал об оборотнях…

– Узнал, когда ты спасал его жизнь.

Мэтт кивает собственным словам для усиления эффекта. Филип все еще мнется, видно, как сомнения терзают его изнутри.

– Я нарушил правила.

– Ты спас его. И этот парень, он влюблен в тебя по уши, – Мэтт довольно хмыкает, увидев, что уголок губ брата наконец-то изгибается в улыбке. Он добавляет: – Красавчик, к тому же.

Филип бьет его по плечу кулаком.

– Давно ли вы стали экспертом по парням, братишка?!

Они смеются, и дальше завтрак протекает легко.

Филип сообщает Мэтту о том, что по делам стаи родителям пришлось отлучиться на несколько дней, поэтому в ближайшее время придется справляться без них. Мэтт собирается позвонить своему прежнему работодателю и уточнить, когда именно пришлют его документы. Бездельничать – это круто, особенно, когда его брат готовит такое печенье, но ему нужна работа, иначе он сойдет с ума, постоянно ничего не делая.

Ребекка врывается на кухню, впихивая руки в рукава толстовки и разговаривая по телефону одновременно.

Мэтт втягивает носом аромат ее геля для душа и чистого теплого тела и чувствует, как оживает внутри.

– Нет, я не проспала, Эмма! – рявкает она, прижимает трубку плечом к уху и открывает холодильник, наклоняясь к нижним полкам так провокационно, что Мэтту приходится отвести глаза. Филип смотрит на него издевательски. – Да мне все равно, что там бесит Тима, скажи, чтобы заткнулся. Я приеду через… Через полчаса буду, Эм, все не ори!

Ребекка сбрасывает вызов и откусывает здоровенный кусок от яблока. Мэтт старается сконцентрироваться на узорах, что усыпают скатерть, а не на том, как соблазнительно стекает яблочный сок по подбородку девушки.

– Куда ты идешь? – интересуется Филип и придвигает к ней тарелку с печеньем.

Ребекка запивает яблоко молоком из пакета, а за печеньем даже не тянется, и у Мэтта появляется желание надавать ей по заднице.

Ребекка пожимает плечами:

– Кое-куда.

– Никуда не пойдешь, пока не ответишь, – голос Филипа уверенный и холодный. Мэтт думает, что не смог бы говорить так с ней.