Мой избранник

— Но как это возможно? — у полугоблина задёргался глаз. — Я всю жизнь изучал чары и с уверенностью могу сказать, что то, что лежит передо мной, попросту невозможно.

— Как видите...

— Вижу. До сих пор я был уверен, что вы просто покрасили свою палочку или это какой-то другой минерал, на крайний случай просто чёрное стекло, но нет.

— Извините профессор, я вот уже не раз слышал, что моей палочки физически не может быть, однако она есть. Не могли бы вы пояснить, почему?

«А у меня спросить не судьба?»

«А разве тебе не интересно, что скажут другие?»

«Убедил.»

— Понимаешь, Гарри. — Начал Флитвик. — Обсидиан имеет свою уникальную энергетику. Причём столь мощную и одновременно необычную, что этот материал совершенно не поддаётся магии. Любые чары отскакивают от него, подобно мячу от стены.

— Тогда из него выйдет отличная броня!

— Нет. Обсидиан это уникальное, чёрное... можно сказать, стекло. Оно достаточно хрупкое и тяжёлое, но скажу тебе по секрету, у гоблинов есть рукотворные обсидиановые клинки, созданные специально против существ с повышенной магической защитой. До того, как гоблинская сталь получила распространение, гоблины управлялись в основном обсидиановыми клинками, так как они, словно нож масло, могут разрезать шкуру дракона.

«Аид?»

«Что?»

«Я ничего не понял.»

«Хех.»

«Почему обсидиан используют в оружии, если он такой хрупкий?»

«Тебе же понятно сказали, что такое оружие используют исключительно против магических существ. Дело в том, что чешуя или покров таких тварей имеет не столько физическую, сколько магическую составляющую, делающую их невосприимчивыми, или туго восприимчивыми к магическим и физическим атакам. Обсидиан же, при контакте с подобной защитой, просто её не замечает, из-за чего самая прочная чешуя василиска перед ним превращается в тонкий слой бумаги. Но если таким оружием ударить по немагической защите, то клинок разобьётся. Понял?»

«Но тогда... как же ты работаешь?» — отвечать на этот вопрос я не спешил, уйдя в себя в рассуждениях.

С того момента, как я узнал о свойствах минерала, в котором нахожусь, этот вопрос не давал мне покоя. С одной стороны, они все правы, и я действительно не должен проводить магию, но с другой... складывается такое ощущение, что минерал подавляет мою силу. За примером ходить не надо, тот же Гарри. С ним мой потенциал раскрывается, а без — я словно оказываюсь в клетке. С другой же стороны, обсидиан — часть меня. Необычная, но часть, и я чувствую наружный слой более чем отлично, из чего следует логичный вывод — сила минерала приравнивается к толике моей личной энергии. Как итог, моя энергия равна чистоте энергии минерала, благодаря чему минерал работает, не как ограничитель, а как защитная оболочка. Вот интересно, кто же до этого допёр? Какой вундеркинд семейства Певерелл? И человек ли это был вообще? Старый вопрос про ядро так и вовсе остается открытым. Хм...

«Аид.»

«А? Да-да, я тут.»

«Ты вдруг замолчал.»

«Извиняюсь. Задумался. Насчёт моей работы... энергия обсидиана — моя энергия. Потому она мне не мешает.»

«Аааа.»

— Вижу, вы сильно озадачились, мистер Поттер. Тогда предлагаю на сегодня закончить, — Гарри кивнул.

— А ваши вопросы?

— Вряд ли вы сейчас на них ответите. Ничего. Но вы не будете против, если я посоветуюсь со своими товарищами — гоблинами? — и взгляд на меня.

«Да хоть с демонами, всё равно ничего не поймут.»

«Э?»

«Если уж у меня руны в узел завязываются в этом лабиринте, а я над ним думал девять сотен лет, то чего говорить об этих дилетантах?»

— Не против, советуйтесь. До встречи профессор.

— До встречи Гарри.

***

Да-а-а-а. Тогда Флитвик несколько дней ходил сам не свой, а после ещё неделю был вовсе пришибленным. Нам же пришло письмо из Гринготтса, с просьбой о посещении. Забавно, и чего этим коротышкам понадобилось от мелкого? Но да ладно, это мелочи.

А вот и Хэллоуин подкрался. И в то время, пока весь замок радостно и шумно готовился к празднику, мелкий тихонько пристроился на перилах деревянного моста, свесив ноги с наружной стороны, и просто смотрел на заходящее солнце. Завтра будет праздник. Завтра наступит тот день, когда он лишился всего. Всё же мои рассказы о его родителях дали новый побег. Гарри грустно смотрел на светило, прокручивая в голове мысли-образы своих родных, которых он смог с моей помощью вспомнить.

«Хей, не грусти. Лучше посмотри на мир с другой стороны.»

— Какой?

«У тебя есть отличная возможность отомстить.»

— Но разве месть может их вернуть?

«Нет, но она может облегчить твою ношу и поставить точку, после которой ты сможешь не оборачиваясь, начать жизнь с начала. В этой жизни ты создашь новую семью, и никто, слышишь, никто не посмеет тебе перейти дорогу.»

— Хех. Спасибо, Аид. Ты всегда знаешь, как меня утешить. Как же мне с тобой повезло... — Гарри заулыбался. Грустно так, но искренне.

Да... повезло... задумавшись над словами мелкого, я ушел в себя. Не пойму я себя. Нет у меня той привязки к людям. Я четко понимаю, что мне нет дела до людей в принципе. И Гарри я приватизировал в корыстных целях. В центре событий, со знанием канона. Тогда почему я за него так переживаю?