Мой капитан

– Тогда зачем это оружие, если вы не собираетесь меня убивать?

– Я требую, что бы вы отвезли меня обратно.

– Это не возможно, – улыбнулся он мне, – ну давайте, сударыня, не тяните. Я смерти не боюсь, так что можете смело… –  с этими словами его рука скользнула по моей спине, все выше и выше, вот его пальцы коснулись волос.

Я понимала, что все глупо и зря. Я ни за что не смогу перерезать ему горло, и от своего бессилия хотелось взвыть.

Он больно дернул мои волосы, голова резко откинулась, он выхватил нож Кирилла.

Горец тихо засмеялся, и, ухватив мои спутанные волосы покрепче, еще сильнее запрокинул мою голову. Моя шея, словно деликатес на блюдце, была подана ему.

Холодное лезвие ножа коснулось моей кожи.

– У вас такая нежная кожа, – сказал горец, и коснулся моей шеи горячими губами, затем скользнул лезвием.

Я зажмурила глаза. Сейчас он чуть-чуть нажмет, и моя кровь брызнет фонтаном, зальет комнату и всех бандитов. А красивый горец  будет победоносно  вопить, хватая ртом алую струю, словно вампир… меня убьют, как того барана…

– У вас светлые волосы, идеальная осанка и фигура, – говорил он, – полная грудь, крутые бедра…

Называя каждую часть моего тела, он исследовал ее ножом, едва не царапая.

– И что вы делаете в этих диких краях?

Он уткнулся лицом в изгиб моей шеи, и сладостно вдохнул.

Я стояла, не в силах пошевелиться от ужаса, что охватил меня. Ноги дрожали, руки онемели.

Нож стал оставлять тонкую дорожку царапин на моем теле, легко пропарывая одежду. Та, лохмотьями опадала на пол, к моим ногам.

От полной наготы меня спасало белье, да нижняя рубашка, что держалась на одной бретельке…

– Прежде чем пускать в ход нож, – говорил горец, – убедитесь, что можете довести дело до конца.

Он вернул нож к моему горлу.

– Как думаешь, что я сейчас сделаю?

Я сглотнула, вдохнула, выдохнула и ответила:

– Отпустите меня.

Горец удивленно вскинул брови.

– Почему вы так решили?

– Вы наверняка, не малую сумму заплатили, чтобы меня сюда привезли. Вы меня убьете? Очень не разумно, сударь…

Он расхохотался так неожиданно, что я вздрогнула.

– Надеюсь, мои затраты окупятся, – он грубо оттолкнул меня от себя, повернулся к немому наблюдателю – Рашиду, и принялся что-то внятно растолковывать на своем наречии.

Я подняла и прижала к себе остатки своей одежды.

Рашид шагнул ко мне, когда горец закончил. Я попятилась. Тот лишь усмехнулся, довольно проворно поймал меня, перекинул через плечо, и понес верх по лестнице.

Ногой распахнул одну из дверей на третьем этаже, и небрежно швырнул меня на кровать, что стояла на возвышении. Я испуганно зажмурилась, ожидая насилия.

Но услышала только звук захлопывающейся двери. Щелкнул замок, загремел засов.

Я осторожно открыла глаза.

Комната была пуста. Я осталась одна. Села. Яркий солнечный полуденный свет лился через зарешеченное окно.

Осмотрелась. Кровать, на которой сидела, была покрыта черной блестящей шкурой. В углу стоял умывальник, рядом – ночной горшок. В дальнем углу – высокий дубовый шкаф, совершенно пустой, одна дверка небрежно приоткрыта.

В коридоре послышались шаги. Я настороженно замерла, просидела с пол часа. Никто так и не появился. Перевела дыхание. Мне, было, страшно пошевелится, вздрагивала от каждого шороха за дверью.

На закате, наконец, осмелилась сползти с кровати. Внимательно осмотрела дверь и окно. Третий этаж, дверь закрыта наглухо.

Мне было очень холодно. Обнаженной кожи касался холодный воздух, что сочился сквозь деревянное окно.

Я взглянула на свои руки, темные от запекшейся крови, поспешила тщательно их вымыть, замотала раны обрезками своей юбки.

Никто так и не показался. И чем быстрее темнело, тем страшнее мне становилось.

Когда в комнате воцарилась кромешная темнота, волосы мои, казалось, шевелились от охватившего меня напряжения. Паника овладела мной до такой степени, что я не могла дышать.

Я молила бога только об одном – чтобы Кирилл не пожалел времени найти меня.

Когда страх стал невыносим, я стала ходить по комнате из угла в угол, как животное, пойманное в клетку.

Мои губы непроизвольно шептали слова молитвы, выученной еще в детстве. Мама тихо и терпеливо повторяла эти слова, пока они не врезались мне в память.

На улице завывали какие-то животные. Чем глубже была ночь, тем отчетливее я понимала, что сегодня я в безопасности.

Спать боялась. Но совсем скоро поняла, что засыпаю сидя. Прилегла и тут же провалилась в сон.

Проснулась по-прежнему одна в пустой комнате. Солнце стояло высоко, должно быть уже давно миновал полдень.

Я села. Закружилась голова, ничего не ела уже трое суток. Осмотрелась. В комнате ничего не изменилось. И мне стало страшно. Что если никто так и не придет, и я умру тут одна, медленно и мучительно?

Я грубо отругала себя за глупость. Это ведь не логично. Наверняка, мой пленитель знает, что делает. Дает мне понять, кто здесь хозяин. Пытается доказать, что кроме как уступить ему, другого выхода у меня нет.

Снова осмотрелась. Наверное, с другими это срабатывало. Но со мной ничего  не выйдет. Я надежды не потеряю. Ессенский меня найдет  и спасет. Он меня найдет.