Мой Карфаген обязан быть разрушен

Естественно, он обосновал и земельную реформу, освобождение крестьян, реформы и правовые и административные. Он пошел даже дальше того, что было в тот момент на Западе. Он предвидел республиканское правление. Он предвидел конституционную выборную монархию. Он предвидел постепенный переход к республиканским формам, региональное самоуправление. То, что в общих чертах мы имеем сейчас на Западе, предвидел Юрий Крижанич. И он пытался применить это к Руси! Несчастный человек! Его, естественно, сослали в очень далекое и холодное место. Те, кто ссылал, даже не знали, как оно называется. Помнили только, что где-то между Ангарой и Леной, а что там находится, они и сами не знали. Естественно, он там пропадает. И даже неизвестно, от чего. То ли его волки съели, то ли самоеды, то ли он умер от голода и холода, то ли руки на себя наложил. В радищевские-то времена там еще жить было нельзя, а уж во времена Юрия Крижанича — и подавно. Впрочем, вполне славянофильского администратора и реформатора Посошкова, который принадлежал к числу доносителей и прибыльщиков, еще более жестоко наказали. Он просто погиб под пытками. Его заподозрили в недостаточном патриотизме. Хотя он, кажется, патриот был как патриот. Поэтому и у реформаторов, и у простых смертных при автократии судьба была одна.

И начинается эпоха, которая, пожалуй, могла все изменить, которая попыталась все изменить. Которая очень сильно дернула. Грязь летела во все стороны, чихало и чавкало болото, лягушки квакали от возмущения. Петровская эпоха. Очень неоднозначная эпоха. Демократы сейчас говорят, что Петр хотел распахнуть форточку в Европу, а вместо этого открыл дверь в Азию. Поскольку методы были, прямо скажем, очень азиатские, очень деспотические. Цель была европейская.

У нас начинается (по Янову) звездный час автократии. По другим исследователям, у нас начинается псевдоабсолютизм. Но все исследователи сходятся на том, что они шли рука об руку. И что псевдоабсолютизм, в отличие от царствования Бориса Годунова (там была хоть какая-то последовательность), шел одновременно со звездным часом. Идет звездный час автократии, и одновременно идет псевдоабсолютизм. Такое возможно только в русской истории.

А вот как относиться к Петру, это дело вкуса и нравственных принципов. Мне кажется, что лучше всех понял это, как ни странно, Эренбург, когда написал прекрасное стихотворение о петровском царствовании и вообще о реформах на Руси.

Тело нежное стругают стругом

И летит отхваченная бровь,

Стружки снега, матерная ругань,

Голубиная густая кровь.

За чужую радость эти кубки.

О своей помыслить разве мог,

На плече, как на голландской трубке,

Выжигая черное клеймо…

И на Красной площади готовят

Этот теплый корабельный лес,

Дикий шкипер заболел любовью

К душной полноте ее телес.

С топором такою страстью вспыхнет,

Так прекрасен пурпур серебра,

Что выносят замертво стрельчиху,

Повстречавшую глаза Петра.

Сколько раз в годину новой рубки

Обжигала нас его тоска,

И тянулась к трепетной голубке

Жадная, горячая рука.

Бьется в ярусах чужое имя,

Красный бархат ложи, и темно.

Голову любимую он кинет

На обледенелое бревно.

Лекция № 8. Икары российских авиалиний