Мой хищник

И теперь, когда я знаю ее вкус, понимаю, что просто не смогу отказаться от нее. Никогда. Хочу ее всю без остатка, навсегда, на веки вечные, и мой чертов укус, который обычно ставят парам, усугубил это состояние.

Чееерррт…

Только воспоминания о том, насколько она сладкая, насколько привлекательная, заставляет дернуться мой член, снова восставая. Хочу ее. Снова и снова.

Хочу брать ее сзади, когда она выгибается под моими ласками. Хочу тянуть ее за волосы назад, чтобы прогнулась в спине, давая бОльший простор моему вожделению, и даря ей возможность ощутить все краски моего возбуждения, которые, я вижу, возбуждают ее не меньше.

Хочу разложить ее на спине, входя резко, быстро, часто, ловя губами вдохи и выдохи.

Хочу, чтобы она оказалась на мне сверху, давая доступ к своей привлекательной, нежной груди, дерзким соскам, розовым ареолам, длинной и хрупкой шее.

Хочу повернуть ее лицом вниз, чтобы она брала мой длинный и жаждущий ласк член в свой порочный ротик, до тех пор, пока ко мне не придет освобождение под ее упорными ласками. А я же в это время буду ловить ее возбужденную влагу из интимных лепестков, помогая пальцами, губами и языком.

Когда я успел так на ней помешаться?

Откуда такое сильное, невероятное влечение?

В моей голове сейчас только одно – она. Целиком и полностью.

Но так быть не должно, наши короткие каникулы на этом острове, о котором никто не знает, кроме самых близких доверенных лиц, должны подойти к концу, и чем скорее, тем лучше.

Счет буквально идет на часы, потому что осиное гнездо разворошено – я не знаю, как поведет себя дальше клан убитого альфы, мне нужно показать волкам, кто здесь хозяин, кто главный, кто их альфа на веки вечные, и я до сих пор не знаю, кто заказал Джинджер и кто решил ее спасти.

Я беру ее под руку и мы выходим в приятный зной из дома. Не разрешаю девушке накинуть на свое прекрасное тело рубашку и упрямо веду ее прямо под солнце – таким образом мне кажется, что я буквально вывожу ее из сумрака на волю.

То, как она улыбается мне, как ехидно облизывает уголок губы своим язычком, заставляет меня напрячься – черт побери, я все время возбужден в ее присутствии! – и показать, что она, кажется, тоже видит и понимает, как я действую на нее, вытаскивая наружу из стеснительной девушки настоящую хищницу, которая не стесняется никого и ничего.

— Ты должна рассказать мне все о себе, — говорю я ей, переплетая свои пальцы с ее тонкими пальчиками.

Джинджер хихикает и прикрывает ладошкой рот.

— Прямо все?

Мы подходим к пальмовой рощице, чтобы укрыться от палящего солнца и оказаться в спасительной, влажной тени раскидистых деревьев с мясистыми листьями. Тут же нас оглушают райские птицы, таящиеся в этих деревьях и изумрудной траве.

— То, что ты поджимаешь пальцы и краснеешь во время оргазма, можешь мне не рассказывать, это я знаю и сам, — хмыкаю и с удовольствием наблюдаю, как в глазах Джиндж начинают танцевать бесята.

— Ах вот как? — смеется она, но продолжает уже более серьезно. — Во мне нет ничего примечательного. Жила всегда в доме. Люблю рисовать. Врагов нет. Друзей мало.

По ее лицу пробегает тень – думаю, она вспоминает о своем дне рождении, когда смогла воочию убедиться, что каждый человек из ее окружения думает только о себе.

— Какие у тебя отношения с родителями? Матерью? Отцом? Отчимом?

Джинджер задумывается, провожает взглядом большого зеленого попугая, неожиданно соскочившего с ветки и пропавшего в темноте небольшого леса, выросшего посередине маленького острова.

— Мы с отцом были близки, мне нравилось наблюдать, как он работает, как общается с людьми. И для меня стало большим открытием, что мама вышла замуж за Джеральда Локка спустя такое короткое время. Как будто она предала память об отце, понимаешь? — она замолкает, рвет пожухлую травинку рядом, и легонько и задумчиво бьет ею по дереву. Мы останавливаемся, потому что я боюсь пропустить хоть слово из ее уст.

— Хотя, на самом деле, она вполне могла бы выйти за Уильяма Росса.

Если до этого я и издавал какие-то звуки, слишком громко выдыхая, то сейчас однозначно и буквально замираю. Джиндж понимает причину моего замешательства.

— Росс – старинный друг семьи, папин лучший товарищ и партнер. Они вместе основали компанию, но Уилл вышел из нее, когда решил, что компания идет ко дну. Однако отец не опускал рук никогда и верил в лучшее, от чего и смог снова задать верный курс своему делу, которое и сделало его таким богатым и знаменитым. Но они всегда поддерживали дружеские связи, Уилл не пропускал ни одного нашего семейного торжества…

Джинджер ежится, и мне кажется, я понимаю причину ее легкого расстройства: она точно знает, что никогда и ничего из ее прежней жизни не сможет повториться, все растает, как круги на воде…