Мой холодный Эрих. Книга вторая

Одной рукой он придерживает меня сзади за талию, а второй уже залез под полотенце и нежно гладит моего малыша и мешочки. Подхватываю палочками ролл, макаю его в соус и осторожно, страхуя салфеткой, чтобы не закапать его дорогую белую рубашку, кладу ему в рот. Он улыбается, жует, немного соуса всё же стекает с уголка его губ. Слизываю.

Кормлю его ещё, в это время он ласкает рукой моего малыша, залазит поглубже в промежность и касается пальчиками ободочка дырочки, там уже всё становится влажно, ерзаю, мой малыш поднимается, хочет Эриха.

– Наелся? – спрашивает он, заметив паузу. Я как раз поглаживал полный живот и раздумывал, съесть ли мне самому последний ролл или скормить Эриху.

– Ну, вот ещё «Филадельфию» хочу, – сообщаю я, захватывая палочками ролл, – а вы наелись?

– Вполне, – улыбается он.

– Хорошо, – киваю я и со спокойной совестью загружаю ролл себе в рот.

Эрих наклоняется ко мне, целует в губы, продвигается глубже в мой ротик и утаскивает весь мой ролл с языка.

– Так нечестно, – смеюсь я.

– Я тоже люблю «Филадельфию», – улыбается он, разжевывая мой ролл.

Снова нагибается ко мне, опять целует, делится половинкой ролла. Жуем. Он всё так и продолжает гладить моего малыша. Соскальзываю с его коленок, поворачиваюсь лицом к нему, залажу на него снова, ноги врозь, обхватываю коленками его бедра и начинаю расстегивать на нем рубашку. Он ничего не говорит, хватает губами то мой нос, то губы, целует, а в это время его руки снова оказываются под моим полотенцем, гладят мои ягодички и внутри щелочки. Я распахиваю его рубашку и начинаю целовать его накаченную упругую грудь. Мне нравится прикасаться к его плотной ровной без единого прыщика коже.

Он поднимает в своих ладонях мою попку и тут же в мою дырочку упирается его друг. Когда успел расстегнуть свою ширинку? Вскрикиваю, принимаю его в себя, обжимаю мышцами. Эрих насаживает меня на себя, тянет вниз за ягодички, начинаю елозить бедрами, обнимаю его за шею, обхватываю его мускулистые плечи. Он толкается в меня, сам двигает моим телом, зажмуриваюсь, впиваюсь губами в его ключицу.

Вдруг он ссаживает меня с себя, ставит на пол, встает со стула, идет к кровати и рывком сбрасывает с неё плед и одеяло, снимает совсем рубашку, стягивает штаны и трусики.

Я ложусь на постель спиной, поджимаю ноги и чуть-чуть развожу, мой малыш уже во всю встал, я весь горю, жажду Эриха. Он нагибается ко мне, целует меня в губы, одновременно берет лодыжку и отводит в сторону, приподнимает мою попочку и проникает в мышечное колечко. Сначала он двигается нежно, входит полностью, от наслаждения закусываю губу и выгибаюсь дугой. Так безумно здорово ощущать движение его друга внутри себя. Затем он медленно выходит, смотрит на меня игривым взглядом и заходит снова. Теперь он двигается быстрее и делает сильнее толчки.

– Хорошо, сейчас можно и без смазки, – щурится он от удовольствия. – Прекрасная растянутая дырочка. И ты такой влажный, такой сладенький.

Обхватываю ногами его талию, приподнимаюсь, выгибаю спину, начинаю постанывать от толчков, стискиваю пальцами простыню. Мне хорошо, мне безумно хорошо с Эрихом. Он наращивает темп, и мы сливаемся в одном бешеном оргазме. Мой малыш надувается, наполняется сиропом и от одного резкого, сильнее прочих, толчка всё выплескивается мне на живот. Эрих ещё больше ускоряется и кончает в меня, выходит, мне приятно чувствовать его горяченький сироп в себе.

Он падает рядом на подушку и закрывает глаза.

– Вам понравилось, Эрих Рудольфович, – спрашиваю я.

– Да, цыпленочек, – тяжело дыша, произносит он.

Я заползаю на него, ложусь на его живот, наши обмякшие малыши касаются друг друга, прижимаюсь щекой к его груди и глажу его руку, повыше локтя. Он обнимает меня и тоже гладит. Лежим, приходим в себя.

– Ты больше не сердишься на меня? – спрашивает он.

Молчу. Не знаю, как ответить на его вопрос.

– А? Почему не отвечаешь? – он хватает меня за нос и легонечко водит из стороны в сторону.

Вырываюсь, поднимаюсь и седлаю его, сжимаю ногами его талию, смотрю на него, солнце светит мне прямо в лицо, прищуриваюсь. Он тоже поглядывает на меня своими яркими темно-синими глазами. До чего же они у него красивые, утонуть в них можно. А Эриху видимо нравятся мои.

– Интересные у тебя глаза, – говорит он, – вроде бы серые, но с каким-то красивым светлым зеленоватым оттенком, а на солнце так вообще словно прозрачные.

Смущаюсь, отворачиваюсь от него, ложусь поперек его живота и опускаю руки на пол. Он легонько шлепает меня по попке.

– Ну так что, Александр? – снова спрашивает он меня.

– Ничего, – отвечаю.

Мои руки что-то нащупывают под кроватью, вытягиваю, это его коробка с интимными игрушками, откидываю крышку, беру стек-плетку, поднимаюсь, снова седлаю Эриха. Он внимательно смотрит на меня, гладит мои коленки, ничего не говорит. Провожу плеткой по его лицу: по щеке, ближе к уху; по волосам; по шее; по ключицам…

– Что ты задумал? – спрашивает он меня ровным голосом. Но его грудь слегка приподнимается, наверное, всё-таки нервничает.