Мой хозяин дракон (СИ)

Но как же тяжело было это произнести. Тяжело себя заставить шагнуть в смертельно-опасную неизвестность.

Но у меня получилось. И вот так, с гордо поднятой головой, я переступила порог темной спальни.

Ничего здесь не изменилось с прошлого раза. Все тот же запыленный балдахин, все те же каменные стены, ничем не прикрытые. Одинокая свеча в оконном проеме.

Я обхватила себя руками за плечи. В голове метались самые разные вопросы. Как они его сюда затащили, раненого? Когда он обратился? Почему не занесли в теперь уже нашу общую спальню?..

Шипение откуда-то сбоку. Боже мой, я ведь знала, что увижу, но почему-то снова сердце подскочило куда-то к гoрлу и затрепыхалось пойманной птицей. Он… Оно ползло. Что-то среднее между ящерицей и человеком. Ползло, опираясь на вполне человеческие руки, царапая камень когтями. А нижняя часть тела — словно от ящерицы. И все это в гуляющей, плещущейся лаковой черноте, из-под которой проглядывают глубокие рваные раны.

Я невольно всхлипнула, заметив, что чудовище оставляет за собой кровавый след. И языки черноты тоже размазывались по полу, как будто бы желе, жадно вылизывали камень.

— Арктур, — тихо позвала я, не зная, на что надеюсь.

Я ведь cама решила. Знала, что будет. И все равнo — противненький, тонкий росточек надежды — а вдруг он меня узнает и передумает?

— Арктур, — шепот сорвался с губ и смешался со скрежетом когтей.

Я посмотрела в большие янтарные глаза твари. Когда он в человеческой ипостаси, они словно жидкое золото. Или как изумруды. Или как угли, наконец. А сейчас — прозрачный рыжеватый янтарь.

То, что осталось от лорда-дракона, явно почуяло свежую силу и ускорилось. А я… не выдержав и позорно завизжав, бросилась к двери. Нет, я не могу, не могу!

Дверь предусмотрительно заперли.

И в следующий миг в мои плечи вонзились когти, пропарывая ту немногую одежду, что на мне была, а заодно и кожу. Меня резко дернуло назад, и я как-то медленно сообразила, что падаю на спину, лечу… прямо в полыхающую бездну.

Последнее, что запомнилось, это как предплечье перехлестнуло жирным сгустком тьмы, и эти же живые, копошащиеся щупальца оплетали меня всю, присасываясь и выпивая мое дыхание.

***

…Медленно возвращались ощущения, я как будто плыла, мерно покачиваясь на волнах. Потом ко мне вернулся слух, и я с трудом разобрала тихое бормотание на неизвестном мне языке. Еще несколько мгновений спустя я осознала, что жива, что щека моя прижата к чему-то горячему… Не только щека. Мой бок, живот, под коленями. Я с трудом разлепила глаза, поморгала, зажмурилась, пытаясь понять, что же происходит. Меня окутывало тепло и легкий, едва заметный аромат корицы с примесью лимонной цедры. Когда круговерть перед глазами унялась, я как-то сообразила, что вокруг — полумрак плохо освещенной комнаты, а надо мной — решительный, основательно заросший черной щетиной подбородок лорда-дракона.

Он носил меня на руках по комнате, ни на минуту не останавливаясь, что-то бормоча себе под нос, глядя куда-то вдаль, как будто сквозь стены. Бормотание то замедлялось, то ускорялось, как будто заклинание, дракон прижимал меня к своему сильному и совершенно здоровому телу, и ходил, ходил кругами. По краю зрения мелькнул знакомый балдахин. ?ыходило, что он носил меня на руках по своей — нашей — спальне.

Я вяло шевельнулась, и этого хватило, чтобы лорд-дракон резко остановился, без усилий приподнял руку, на которой лежала мoя голова. Теперь его лицо оказалось так близко от моего, что я ощущала кожей его дыхание.

— Кора…

И столько горечи, столько боли я услышала в одном-единственном свoем имени, что захотелось поплакать. ?от так, щекой на горячем плече, глядя в горящие изумрудной зеленью глаза.

Кoмната резко крутнулась, я ощутила спиной покрывало. Под ладонью оказалась выпуклая вышивка, наверное, та самая сиреневая роза на черном, цвета клана Ши. Стоило мне оказаться на кровати, мгновенно сделалось холодно, зубы непроизвольно заклацали. Дракон понял все без слов: тут же накинул поверх пушистый шерстяной плед, и сам лег рядом, прижимая меня к себе спиной. Слушая, как он сопит мне в макушку, я снова закрыла глаза. Хотелось открыть их — и обнаружить себя дома, в собственной светлой спальне с бледно-голубыми тюлевыми занавесками, и чтобы за прозрачными стеклами шумела старая липа, и чтобы солнечные зайчики россыпью по молочным обоям. Когда-то я мечтала, чтобы мой муж был безупречным во всем: в мыслях, в поступках, во внешности. Наверное, мне просто жутко не везло, потому что в результате я стала собственностью мужчины, который питался жизнями других и ничего с этим поделать не мог, потому что был должен защищать острова.

— Кора, — неуверенно позвал он, — как ты?

Я не удержалась и хмыкнула.

— Так себе.

Получилось слабо и хрипло.

— Сколько я уже… так?

— Сутки.

— Я… лежала сутки? — прошептала я, хотя уже знала ответ.

— Нет, — мне показалось, или дракон смутился? — не лежала… Я… — и умолк.

?ыходит, все это время он носил меня по комнате на руках. У самого-то откуда силы?