Мой Куратор

— Соня, я не тот человек, которым можно манипулировать и давно вышел из того возраста, когда люди теряют голову из-за популярности. Меня никто, кроме тебя больше не интересует. Я думал, ты это чувствуешь.

— Чувствую, но, кажется, начинаю ревновать, — я смутилась.

— Не нужно. Ревность всё может разрушить. А со Светой я твоей поговорю, чтобы она не забивала себе голову глупостями и занималась учебой.

— Хорошо, но разве ты никогда никого не ревновал?

— Бывало, но я не позволял этому чувству взять контроль над разумом. Давай лучше не будем сейчас об этом говорить, — Макс осторожно усадил меня сверху и откинул мои волосы назад. — Мне нравится смотреть на тебя, — он огладил изгибы моей талии. — Ты совершенна, — его руки потянулись к моей груди и нежно сжали уже затвердевшие соски, я застонала. — Ты такая чувствительная, — он соблазнительно улыбнулся мне, а я уже задыхалась от возбуждения, когда его пальцы проникли внутрь меня.

Любые мысли, про Светку, и ревность резко ушли на второй план. Мое тело и сознание оказались в плену возбуждения. Я крепче ухватилась руками за плечи Макса, чувствуя твердые мышцы под саваном бархатистой кожи. Бедра сами собой поддавались навстречу умелым пальцам.

— Хорошо? — хриплым голосом спросил он, целуя мои сухие приоткрытые губы. Ему всегда важно знать, хорошо ли мне.

— Да, — простонала я, перемещая руки на шею Макса.

Пальцы сменил твердый член. Нежность, смешенная с некоторой долей грубости обостряла чувства. Макс прекрасно лавировал между двух противоположных граней, и это заставляло не стесняться и стонать громче. Я забывала о смущении и сжатости, целиком поддаваясь Максиму. Он управлял мной, учил не просто по-быстрому трахаться где-нибудь в подворотне, он показывал то, как можно по-настоящему заниматься любовью.

— Соня, — Макс севшим голосом продолжал нашептывать мое имя и возносить меня к небесам.

Я плавилась, млела в его сильных руках, ощущая помимо возбуждения ту ласку, ту выраженную в прикосновениях заботу, которая помогала мне получать удовольствие не только физически, но и морально.

Сердце бешено стучало в груди, а пальцы скользили по влажным телам, словно собирая живительную влагу. Сильная волна наслаждения отобрала остатки сил. Рядом с Максом у меня не получалось иначе, нет половины, либо всё, либо ничего. Если удовольствие то наивысшие и даже немного болезненное, если злость, то выжигающая, если ревность… То ядовитая. В этом и заключалась моя основная проблема. Я отдавалась вся, игнорируя призывы разума.

Глава 9

День перед осенним балом как-то не задался с самого утра. Несмотря на все пройденные репетиции и красивые платья, взятые на прокат, я почему-то не чувствовала особой радости. Не знаю, с чем это было связано. К танцам я всегда была неравнодушной, и такой повод как бал в университете мог дать мне возможность отдохнуть душой. Но какой-то мерзкий червячок всё равно грыз меня.

Сидя в столовой и наблюдая за тем, как Макс расслабленно и весело беседует с преподавательницей английского языка, я наконец-то поняла, что, вернее, кто не давал мне радоваться грядущему празднику. Я ревновала Багирова как идиотка и ничего не могла поделать с этой ядовитой ревностью. Знаю, что позже мы в его квартире будем заниматься сексом, знаю, какие нежные слова он будет мне нашептывать, и всё равно ревную. С Женей у меня никогда не возникало таких проблем, я не вела себя как ревнивая сучка, а здесь… Слабым утешением служило лишь то, что моя ревность всё же имела под собой почву.

Макс в последнее время часто куда-то уезжает и не говорит куда. Когда я бываю у него дома, ему может кто-то среди ночи позвонить, и он ответит на звонок, но при этом уйдет в другую комнату или на балкон. После таких вот звонков Макс становится каким-то рассеянным и тут же отвозит меня домой. Как я должна была на это реагировать? Возможно, при других обстоятельствах я бы вела себя сдержанней, ведь мы, по сути, друг другу никто. Но Макс постоянно твердит, что я его женщина, его выбор и раз так, то я имею права знать, что, блин, происходит.

Особенно невыносимо становилось в такие вот моменты, когда я видела его улыбающимся и шутливым в компаниях других девушек и женщин. Нельзя было ему вот так безоговорочно доверять, теперь же сам из-за этого страдаю.

— Астахова, прохлаждаешься? — вдруг спросил Макс. Я и не заметила, как он подошел к моему столику.

— Нет, — я допила остывший чай и, взяв с соседнего стула сумку, поднялась, чтобы уйти.

— Почему грустим? — Макс последовал за мной.

— Я не грущу, — и это была правда, я злилась, злилась на себя и на него.

— Что происходит? — кажется, Макс уловил мой настрой.

— Ничего, — я закинула сумку на плечо и пошла в сторону лифта.

— Соня, не строй из меня дурака, — голос Максима внезапно стал суровым. — Что случилось?

Лифт никак не хотел приезжать. Я несколько раз нажала на кнопку, но, кажется, он сломался. Окончательно распсиховавшись, я направилась к лестнице, но Макс резко схватил меня за руку и потащил за угол, чтобы нас никто не увидел.