Мой ласковый и нежный мент

– Прекрасно. – Людмила улыбнулась. – В таком случае поздравляю, только одного не пойму, тебе ведь нет еще восемнадцати?..

– А у нас гражданский брак. – Светлана бросила быстрый взгляд в сторону Елизаветы и почти прошептала: – Валерий сказал, что мы непременно обвенчаемся сразу же после Рождества, как только мне восемнадцать исполнится.

– Прекрасно, – повторила Людмила. – Очень рада за тебя!

– Людмила Алексеевна. – Светлана отвела взгляд в сторону и торопливо проговорила: – Как дела у Славы? Я слышала, он поступил…

– Поступил. Сейчас проходит курс молодого бойца. Через неделю возвращается в институт. Будет жить в казарме. До принятия присяги, правда, никаких увольнений. В письмах пишет, что всем доволен, все ему нравится… – Людмила вздохнула. – Что еще сказать? Форма ему идет. Выглядит в ней совершенно другим человеком. Да он, Света, и стал совсем другим человеком. Более взрослым и серьезным…

– Я знаю. – Светлана опустила голову и шмыгнула носом. – Я, пожалуй, пойду, Людмила Алексеевна! А то поздно уже, нам еще до города добираться нужно! – Наклонившись, она подняла с пола блок сигарет, затолкала его в сумку и вновь посмотрела на Людмилу удивительно зелеными глазами, полными слез и такой дикой тоски, что у Людмилы невольно сжалось сердце, а в горле неприятно запершило. – Передайте Славе, чтобы зла на меня не держал, может, это и хорошо, что мы с ним расстались… – Она нервно сглотнула и быстро, словно боялась, что не решится произнести всю фразу целиком, проговорила: – Пусть вспоминает меня… и знает, что никого я так не любила и не полюблю, как его… – Она склонила голову и, не попрощавшись, быстро пошла к выходу. Людмила проследила взглядом, как захлопнулась за ней дверь, и повернулась к Елизавете.

Та уже переместилась на свое законное место и с жадным любопытством наблюдала за Людмилой.

– Светку ведь и не узнать сразу, правда, Людмила Алексеевна? Такая красавица стала и разодета, как картинка! – Елизавета перевесилась мощным бюстом через прилавок и доверительно прошептала: – А вы знаете, за кого она выскочила? Говорят, он ее без малого лет на тридцать старше. Всех бандюг в городе на поводке держит, да и сам не один срок отмотал по лагерям… – И тут же быстро и деловито, видно желая вывести Людмилу из шокового состояния, спросила: – Что брать будем?

Людмила шла по главной улице села, той самой, по которой ходила изо дня в день почти тридцать лет, всю свою жизнь, и ей казалось, что она никогда не уезжала из Вознесенского, а четыре месяца работы в Красноярске – всего лишь длительная командировка, которая, к счастью, закончилась, и она опять дома. И снова дышит этим не сравнимым ни с чем запахом мокрой земли, увядшей травы, дымка из печных труб… И дождь не так уж страшен, и налипшая на туфли грязь, потому что совсем недалеко ее дом, в котором она может и согреться, и отмыться, и перевести наконец дух после красноярских суматошных дней и полных отчаяния ночей.

У Лайзы не ладилось с открытием филиала центра в Красноярске, она сердилась, брюзжала на сотрудников, покрикивала на Вадима, потом вдруг вновь превращалась в милую и смешливую Лайзу, пила кофе по кабинетам, пыталась рассказывать анекдоты… Ей кто-то сказал, что русские не мыслят своего существования без водки и парочки-другой анекдотов, поэтому зачастую выбрасывала их залпом во время беседы с тем или иным нужным ей чиновником, нисколько не заботясь об их возрасте, идеологической направленности и цензурной допустимости…

Да, она не слишком считалась с ситуацией, не подстраивалась под нее, как и под вкусы чиновников, с которыми имела дело, а неуклонно, с настойчивостью, достойной уважения, шла к намеченной цели. И Людмила понимала: в этом она уступает Лайзе почти по всем позициям, потому что не хватило ей ни выдержки, ни смелости. Сошла с трассы, когда до финиша оставались считаные метры, смалодушничала, запаниковала…

Людмила переложила чемодан из одной руки в другую и обнаружила, что остановилась напротив здания районной администрации, того самого здания, в котором она впервые встретилась с Денисом. Оглядевшись по сторонам, поняла, что заставило ее удивиться: она находилась сейчас как раз на том самом месте, которое с незапамятных времен занимала огромная зловонная лужа. Теперь оно была засыпано щебенкой и заасфальтировано. Людмила хмыкнула. Оказывается, и в Вознесенском кое-что изменилось во время ее отсутствия. И, несомненно, в лучшую сторону.

Некоторое время она потратила на раздумье, какой из двух вариантов выбрать: свернуть в переулок напротив и сократить путь до дома почти наполовину или пройти еще двести метров до здания РОВД, а потом еще чуть-чуть, чтобы миновать ту самую улицу, по которой они шли с Барсуковым новогодней ночью, последней счастливой ночью в ее жизни… И выбрала второй – экскурсию по местам, где она совсем было поверила, что взаимная любовь все-таки существует на свете…