И вдруг радостно завилял хвостом, припал на передние лапы и даже взвизгнул от счастья, когда она с явной опаской потрепала его за уши. Затем взобрался следом на крыльцо и даже поскреб деликатно лапой в закрытую перед его носом дверь. Пес просился в дом, но Людмила не знала, до каких пределов ему разрешено пользоваться гостеприимством хозяев.
Денис все еще спал. Не успела она раздеться, как послышался его голос. Он звал ее, и Людмиле показалось, что он встревожен. Она быстро вошла в спальню. Денис, счастливо улыбнувшись, вновь откинулся на подушки и сильно и со вкусом потянулся, отчего одеяло полностью сползло с него, обнажив крупное и красивое тело. И у нее опять перехватило дыхание. Она торопливо отвела взгляд, наклонилась и подняла с пола его одежду.
– Одевайся, бессовестный! – Людмила бросила ему джинсы, и в этот момент связка ключей вывалилась из кармана и со звоном упала на пол. Потеряв дар речи, она уставилась на вещественное доказательство вероломства своего любимого, из-за которого. обшарила руками чуть ли не гектар грязной травы.
Нагнулась, подняла злополучную связку и, глядя в упор на заливающегося смехом Дениса, медленно и с расстановкой произнесла:
– Ты жалкий и бессовестный мент! Надеюсь, без вранья и прочих хитростей объяснишь мне, наконец, про метаморфозы, которые происходят с моими ключами, и, главное, каким образом они оказались вдруг в твоих джинсах?
Денис хитро прищурился, и не успела она опомниться, как он соскочил с кровати. Его руки сомкнулись за ее спиной, а губы вновь прижались к ее губам. Мужские ладони, мягко скользнув по бедрам, опустились на ягодицы, и Денис плотно прижал ее к своему телу. Ни на мгновение не отрываясь от ее губ, он умудрялся шептать ее имя и то, как сильно хочет ее и как соскучился по ней.
Не больше, чем она сама хочет его, возражала Людмила про себя, не больше, чем она соскучилась по нему. При этом она не сознавала, что тоже шепчет эти слова вслух. Не сознавала до тех пор, пока Денис не подхватил ее на руки и не понес к кровати.
Он бережно опустил ее на постель, но не поцеловал, как она того ожидала, а прошептал задыхаясь:
– Сейчас я тебе докажу, что жалкий и бессовестный мент на самом деле самый ласковый и нежный милиционер.
И теперь уже без ласк и поцелуев он решительно и глубоко вошел в нее, а она только вскрикнула – облегченно и торжествующе.
– Денис, родной, – прошептала она, когда все кончилось, и вдруг, не в силах совладать с переполнявшими ее чувствами, разрыдалась тихо, почти беззвучно, уткнувшись лицом в его плечо.
– Ну что ты, что ты… Все хорошо, – ласково шептал он, осторожно снимая губами слезы с ее щек и ресниц. – Все уже позади, мы вместе, хотя ты этого не хотела…
Людмила моментально перестала плакать и, приподнявшись на локте, с несказанным удивлением уставилась на Дениса:
– Что ты сказал? Я этого не хотела?
Теперь настала очередь Дениса удивляться:
– Но не я же сбежал в Красноярск! И это ты не соизволила даже попрощаться.
– Можно подумать, тебе это надо было! – Она отвела взгляд в сторону. – Ты, говорят, жениться надумал, так к чему тогда выяснять отношения? Ни тебе, ни мне от этого ни жарко ни холодно!
Денис как-то по особому протяжно вздохнул, перевернулся на бок и пристально посмотрел на нее:
– Моя женитьба – мое личное дело, и только двух человек я поставил в известность, что тешу себя подобными намерениями. Твою Антонину и Стаса.
И только они знают, что я сделал то, чего зарекался никогда не делать. Я влюбился до такой степени, что каленым железом не могу выжечь эту женщину из своего сердца!
– С чем тебя и поздравляю. – Людмила попыталась произнести это как можно более язвительно, но не справилась с волнением, и голос ее заметно дрогнул. – Только одного я не пойму: если ты так сильно любишь ее, то зачем меня Затащил в постель, да еще с ключами обдурил?
– Ты что, притворяешься или до сих пор ничего не поняла? – спросил он озадаченно.
– Все я прекрасно поняла! – ответила она со злостью. – Надька будет тебе достойной женой, и я очень рада, если сегодняшняя репетиция перед свадьбой окажется полезной для вас обоих!
– Надька! – Денис в шутливом ужасе округлил глаза и вдруг, обхватив Людмилу, принялся покрывать поцелуями ее лицо, шею, все тело. Только через четверть часа, когда они окончательно пришли в себя, едва сдерживаясь от смеха, спросил:
– Это Антонина тебе лапшу на; уши насчет Надьки навешала?
– Антонина, – призналась Людмила. – И я, честно сказать, ужасно расстроилась. – Она уткнулась носом ему в плечо и прошептала:
– Несколько дней я не находила себе места, даже Лайза заметила, что со мной неладно. Вызвала к себе и, когда я ей все рассказала, отругала меня на чем свет стоит. Велела отправляться в Вознесенское. И знаешь, что она сказала мне напоследок? «Я тебя до работы не допущу, пока не разберешься со своим Барсуковым!» – Людмила слегка потерлась носом о его плечо и смущенно продолжала:
– Но не это меня заставило приехать сюда.