Мой ласковый и нежный мент

Преследователи и беглецы схватились на мосту, и в этой неразберихе один из браконьеров, самый молодой и ловкий, ужом скользнул между омоновцами и выскочил на берег. Метнулся вдоль реки, пытаясь уйти от погони, но ему навстречу устремился Стас Дробот. Парень наотмашь ударил его ножом в грудь, и Дробот завалился навзничь, снег. под ним сразу же покраснел от крови.

Барсуков с мостков заметил, что к Дроботу кинулись два милиционера, и тут же увидел, как выскочившая из кустов Людмила наводит ствол карабина на убегающего негодяя.

– По ногам! Бей по ногам! – крикнул он что было мочи, но так и не понял, услышала ли его девушка за шумом реки и гвалтом разгоряченных схваткой омоновцев, выводивших захваченных браконьеров на берег.

Парень тем временем вбежал на крутой взгорок, еще секунда – и он скроется из виду. Несколько рослых омоновцев бросились следом, но в тот момент, когда беглец оказался на самой вершине горушки, ударил короткий выстрел. Парень, взмахнув руками, покатился кубарем вниз, к реке. Холодная вода, словно боясь упустить его, тотчас накрыла с головой.

А потом понесла вниз, переворачивая и раскачивая, как долгожданную и желанную игрушку.

Все замерли. Погиб…

Барсуков соскочил прямо с мостков на лед и, на ходу стаскивая с себя полушубок, шапку, кобуру, рванулся по берегу. Проворно прыгая через кусты, он расстегивал пуговицы, ремень, стаскивал с себя все лишнее, но не спускал глаз с утопающего. Браконьер продолжал сопротивляться потоку, барахтался, бил по воде руками, всплывал, белое лицо его с вытаращенными от ужаса глазами то мелькало над водой, то снова погружалось. Поток вертел его как щепку, подбрасывал, переворачивал, крутил вокруг своей оси. Даже если он умеет плавать, без помощи со стороны ему не спастись: тяжелая одежда утянет вниз, бешеный поток ударит еще разок-другой о камни, и тогда придется искать его останки далеко за грозными порогами ближайшего ущелья.

Парень был обречен.

Опередив погибающего, Денис уже у самой воды скинул ботинки и, не раздумывая, бросился наперерез. Несколько метров он пробежал по камням, но, когда стало выше колен, вода сбила его с ног, и он поплыл наискосок по течению. Рубаха холодно облепила плечи, волосы ополоснуло водой, он мотнул головой, и в это мгновение ему под ноги подтащило течением уже ушедшее под воду тело. Барсуков схватил утопающего за воротник полушубка и, сильно отгребаясь одной рукой, поплыл к берегу.

По берегу и по мелководью навстречу Барсукову бежали лесники и омоновцы. Утопающий навалился на него. До берега оставалось совсем ничего, Денис попытался встать на ноги, с головой окунулся в яму, но воротника спасенного не отпустил. Сильно оттолкнувшись от дна, он оказался наконец на мелководье и, к великой своей радости, ощутил под ногами скользкие камни.

Вот она, отмель, покрытая валунами. Скользя на мокрых, омытых волнами камнях, падая и содрогаясь от невыносимого леденящего холода, Денис вытянул браконьера на мелководье. Голова утопленника безвольно моталась: он все-таки успел захлебнуться. С ледяного припая прямо на отмель спрыгнули несколько здоровяков из ОМОНа. Весьма сноровисто они вытряхнули из одежды и спасителя, и спасенного, завернули их в сухие бушлаты, а один из подоспевших лесников оборвал на Денисе мокрую рубаху и, стянув с себя мохнатые собачьи унты, заставил его натянуть на ноги. Заметив, что подполковник все поглядывает на браконьера, с которым возились омоновцы, он прикрикнул на него:

– А ну, бегом до лагеря! Мы тут и сами управимся!

Трещали кусты. Навстречу Денису бежали еще люди, но он искал глазами ту, о которой не переставал думать даже в те минуты, когда вода накрыла его с головой. Людмила подбежала первой, толкнула к жарко полыхающему костру. И тут же приказала бегать вокруг него. Все в Денисе дрожало: его не просто трясло, как при сильнейшей лихорадке, он почти задыхался от холода. Не помогали ни бег, ни энергичные махи руками, ни тепло от костра…

Браконьера уже откачали. Он лежал у огня и хныкал, кого-то проклинал, бормотал что-то непонятное и, кажется, еще не очень понимал, что за беда стряслась с ним несколько минут назад.

– Хлебните водки, – протянул Денису флягу Кочерян.

Тот хлебнул раз, другой и почувствовал, как тепло побежало по жилам и отступила неприятная, изматывающая тело и душу лихорадка. Через пару минут и подполковника, и браконьера усадили с подветренной стороны, и, невзирая на дым, искры и жгучее тепло, два крепыша в масках принялись энергично растирать их водкой.

Барсуков, кряхтя от усердных попыток привести его в божеский вид, все-таки исхитрился и поверх голов пытался рассмотреть, что там с Дроботом.

Людмила сидела рядом с его заместителем. Он, кажется, был в состоянии говорить, потому что Денис разобрал несколько слов, произнесенных Стасом не по обычаю тихо и медленно.

– У Дробота все в порядке? – справился он у Кочеряна.

Директор заповедника огорченно покачал головой:

– В грудь его мерзавец ударил, но спас бронежилет. Нож соскользнул и попал в мышцы предплечья.