Мой ледокол, или наука выживать

Я оказался первым членом Совета Директоров, который не был ни Генеральным Директором, ни его заместителем. Встал и объяснил свою позицию, закончив тем, что это просто ошибка. Юридический советник, согласился со мной, однако, ухмыляясь, сказал, что закон есть закон, буква есть буква. Все члены Совета, Генеральный Директор и Председатель Совета Директоров стали наперебой выражать своё соболезнование и прощаться со мной.

Вот тут-то до меня дошло, что на самом деле произошло. Они, по своей израильской психологии, считали, что если мне перестанут платить, то я добровольно уйду в отставку, и они от меня избавятся. Это было просто до гениальности, но не учитывалось одно — моё беспредельное упрямство.

Я встал и сказал: «Вы, друзья, совершили ошибку, потому что я остаюсь работать без компенсации, но вы у меня теперь будете работать по букве закона, как вы и хотели!»

Это прозвучало, как бомба. В дальнейшем они и сами были не рады тому, что сделали, но обратного хода уже не было. Юридический советник делал всё, чтобы изменить формулировку закона. Проводилось много совещаний по этому поводу, которые, в конечном итоге, ни к чему не привели до тех пор, пока я сам не подал иск в Высший Суд Справедливости на государство Израиль. Но об этом позже.

В Совете постепенно поменялись отношения, они стали более деловыми. Исчезли «кицурей дерех» — упрощения трактовки законов. Однако, в конце концов, — «коса нашла на камень». На определённом этапе Совет Министров Израиля решил приватизировать часть нашей государственной страховой компании. Ту часть, которая занималась коммерческими страховками.

Это был первый раз, когда приватизировалась не вся компания, а только её часть. Для этой цели создана новая дочерняя страховая компания, которая и должна выставляться на торги. Большая часть моих коллег во главе с председателем, устроила себе членство в Совете Директоров дочерней компании. Таким образом, получалось, что они теперь состояли в обоих Советах Директоров!

Поскольку отделённая компания не имела никаких собственных ценностей и была компанией фигуральной, мои коллеги придумали хитрый механизм, позволяющий это дело исправить и «убить двух зайцев», и обоих — за государственный счёт.

Во-первых, они решили забрать часть бюджета государственной компании в дочернюю, для того, чтобы получать зарплату директоров и от дочерней компании тоже. Во-вторых, директора обеих компаний, выдвинули идею о повышении стоимости дочерней компании, передав ей коммерческое название базовой компании и другие её ценные атрибуты. На Совете «двойные» директора обратились ко мне за разрешением передачи части финансовых фондов и ценностей. Мотивировка двойного председателя была следующей: поскольку Совет Министров заинтересован в приватизации части компании и обязал существующие Советы Директоров оказывать всяческое содействие приватизации, я, как оставшийся член Совета, обязан передать часть бюджета государственной компании в приватизируемую компанию для оплаты содержания второго Совета. В дополнение к этому, повысить её рыночную стоимость путём передачи ценностей из государственной компании. Мой ответ: «Я уважаю постановление Совмина и готов оказать любое содействие приватизации компании. Однако, в соответствии с Законом о государственных компаниях, в прямые обязанности члена Совета Директоров входит, в первую очередь, забота о сбережении и увеличении ценности компании, в которой он является действительным членом Совета Директоров, представителем государства. Такое написание Закона означает, что я не имею права своими руками передавать ценности и фонды моей государственной компании в другую компанию, независимо от благородства этой цели.

Это случай, по моему мнению, чистого противоречия интересов. В моём понимании, только собственник обеих компаний (Государство или Совет Министров) имеет право и должен принимать решение о передаче ценностей и фондов. В свете этого я прошу представить мне в письменном виде официальное мнение правительственного юридического советника по этому вопросу, изменяющего уровень моей ответственности в соответствии с законом».

Такая постановка вопроса моим оппонентам не понравилась. Они явно не рассчитывали на подобный поворот событий и, несомненно, строили другие планы. Мои оппоненты, являясь директорами новой приватизируемой компании, хотели, как я понимаю, потихоньку увеличить стоимость её с тем, чтобы их собственные акции поднялись в цене после приватизации. Всё это планировалось произвести незаметно и за государственный счёт.

Мой категорический отказ и требование о представлении официального мнения правительственного юридического советника по этому вопросу поставило моих оппонентов в некрасивое положение. Они пытались любыми способами избежать этого, но не смогли. В конечном итоге, пришлось пригласить на Совет Директоров юридического советника, который приготовил официальную справку по моему запросу.