Мой лейтенант

— А капитана Богачева мне жалко. Он же не для себя, он хотел как лучше.

— Богачев — правильный мужик. Не прячется за чужие спины. Вообще собрание прошло здорово.

— Я впервые присутствую на таком отчете. А вы бывали?

— Бывал, — ответил Колотов. — Еще в училище. Я же в училище вступил в партию.

«Может, ему хочется поделиться со мной впечатлениями? Отчет Жернакова, горячее выступление капитана Богачева — я и сам не могу успокоиться», — думал Колотов.

— В общем, я тоже виноват, — сказал Саруханов.

— В чем?

— О чем говорили на собрании.

— А конкретнее?

— До меня доходили слухи насчет этих отпусков, ребята говорили… Но я не решился поставить вопрос где следует.

— Я тоже… — Колотов вздохнул.

Они шли рядом по краю тротуара, мимо домов, погруженных в темноту. Ветер колко ударял в лицо.

— Дожидались, пока ЧП случится!

— Выходит, так.

У перекрестка, откуда были видны огни контрольно-пропускного пункта, остановились, Колотов достал сигареты. Закурили.

— Переночевали бы сегодня в казарме, — сказал Саруханов.

— Ничего, торопиться некуда, — ответил Колотов, наблюдая, как вдали за городком мигают частые зарницы. «Ночные занятия у танкистов», — подумал он.

Саруханов докурил сигарету, примял ее сапогом.

— А я, товарищ лейтенант, собираюсь в военное училище.

Колотов резко повернулся к нему:

— Вы? В военное училище?!

— Да.

— Я очень рад этому! Очень рад! — сказал Колотов.

— Все думал, думал, а теперь решил окончательно.

— Я рад, — продолжал Колотов. — Между прочим, давайте называть друг друга по имени. — Я очень рад, Миша. Еще в первые дни, как я сюда приехал, мне стало ясно, что ваше призвание — быть командиром, офицером.

— Верно?

— Честное слово!

— Спасибо.

— За что спасибо?

— Мне ваше слово очень важно.

— Хотите в наше училище? У меня там друг. Хотя это совсем не существенно, совершенно не существенно. Главное, что вы решили посвятить свою жизнь армии.

— Да, я решил…

— И это главное. Понимаете? Остальное не существенно.

— Да, я понимаю… Я сам рад.

Они стояли и не собирались расходиться. Оба вдруг почувствовали что-то родственное, близкое друг в друге. И так хотелось сказать друг другу многое, и не знали, что именно. Колотов предложил пройтись немного обратно, к казармам. Саруханов запротестовал, но Колотов взял его за локоть, и оба двинулись по узенькой дорожке, огибая замерзший голый сквер. Что-то необыкновенное было в прохладной ночной мгле, прорезаемой клубочками фонарей и дальними всполохами зарниц за лесом. Холодный неторопливый ветер передувал снег, сметая его с крыш, с заиндевевших электропроводов.

— Это прекрасно, Миша, что вы так решили, — продолжал Колотов. — Мне так радостно, я даже не могу объяснить почему. Может, потому, что мне дорого то, что вы избрали. Вам не надо объяснять — у нас нелегкая жизнь, вы же знаете. И однако я не променяю эту жизнь ни на какую другую. Да разве только я?! И капитан Богачев, и старший лейтенант Варганов, и Никонов, и Жернаков, который, конечно, торопится в своем желании выдвинуться и поэтому делает ошибки… Вот и вы теперь навсегда связали свою жизнь с армией. Думали, конечно, немало. А вот сегодня решили.

— Сегодня решил, — сказал Саруханов.

— Я от души поздравляю вас. Выбрать себе путь в жизни, определить свое назначение — это такое счастье, такое счастье! Угадать себя, свое призвание… Не каждый справляется с этим. Иной носится по земле, хвалится заработками, дорогими вещицами, автомобилем… Думает, вот у него красивая жизнь. А я так никогда не поверю, что такой человек счастлив.

Они прошли несколько шагов молча. Обоим казалось, будто еще что-то очень важное они не сказали друг другу. И оба говорили, говорили, пока Колотов наконец не взглянул на часы. Оба сразу поняли, что поздно, что надо по домам…

Спустя несколько минут Колотов двигался по дорожке, ведущей в поселок. Он то убыстрял шаг, то шел медленно, поглядывая на серую, вытоптанную каблуками землю, и говорил себе, думая про Саруханова, про то, что он услышал от него сегодня: «Как здорово! Как здорово получилось! — И после небольшой паузы добавлял: — Это замечательно! Прекрасно! Это прекрасно!»

Самые хорошие слова были не в силах выразить переполнявшие его чувства.

* * *

Пошел снег. Пушистый, густой снег повалил из темноты сверху. Он падал на мерзлую землю, прикрывая ее, укутывая от прорвавшихся с севера холодов. И было в этом движении снега что-то спокойное, таинственное, как в хорошей музыке.

Колотов остановился, провел ладонью по лицу. Снегопад в ночи. Зима. Его первая зима в далеком гарнизоне.

Он стоял около калитки дома, широко расставив ноги, глядел в темную мглу ночи, не отворачивался, как полагается солдату, от слепящего снегопада и вдыхал глубоко, всей грудью, морозный воздух.

Снегопад усиливался. Все вокруг заметало, заштриховывало сплошной мутной пеленой — уже не видно соседних крыш, не видно заборов, деревьев и фонарей. Все ушло, отодвинулось, смятое буйной снежной стихией. Сергей один стоял в этом водовороте ветра и снега, испытывая странное чувство радости и волнения.

НЕДОЛГОЕ ЗАТИШЬЕ Повесть