Мой личный ад

Гриша не нашел, что сказать. Он аккуратно ссадил с себя девушку и пошел на кухню курить, уговаривая эрекцию угомониться. Не очень успешно. Дыша дымом и питерской прохладой, он понял, что не сможет долго сопротивляться Ольге, если не вытащит ее из дома. Валькирия была ходячим соблазном, а ведь они провели меньше часа наедине. И к вечеру, если Оля не прекратит (а она не сможет прекратить) быть такой желанной и соблазнительной, он пошлет к чертям все бредовые правила.

Вернувшись с кухни, Гриша нашел Олю у окна. Тихая, с опущенными плечами она стояла и смотрела на соседние высотки. Он подошёл, обнял, уткнувшись носом ей в шею, и прошептал:

— Прости, зай. Давай не будем портить эти дни.

— Хорошо, — согласилась она покорно, отстраненно, спокойно, почти равнодушно, если бы не дрожь в голосе.

— Давай смоемся из дома, поедим пиццу.

— Хорошо, — тем же тоном.

— У меня сюрприз для тебя, но вечером, — Гриша решил оттянуть возвращение домой до ночи любой ценой.

— Какой сюрприз? — чуть больше интереса в голосе.

— Увидишь. Оденься понарядней.

Оля обернулась, недоверчиво взглянула на него, сдвинув брови.

— Платье что ли?

— Было бы классно.

— Ладно, тогда схожу в душ, приведу себя в порядок.

— Угу, — кивнул он, решив не уточнять, что она и в пижаме с мишками выглядит более чем порядочно.

Пока Оля плескалась в душе, он сам откопал в рюкзаке приличную одежду. Пробежал утюгом, который благо был на виду, по брюкам и рубашке. Когда девушка вышла из ванной, он проскользнул туда сам, чтобы освежиться и переодеться.

Преображенные, они встретились лицом к лицу на кухне.

— Вау, — только и выдохнула Оля.

Щегольская рубашка сидела на Гришке, как на модели, брюки подчеркивали стройные ноги и упругий зад, а бабочка добавляла гламурного шика.

— Согласен, — расплылся в улыбке Гриша, понимая, что зря попросил ее надеть платье. Она и в обычных джинсах и свитере была прекрасна, но короткое платье делало ее похожей на звезду с красной дорожки, а волосы, струящиеся волнами по плечам, сводили с ума.

Гриша понял, что идея выйти в люди была отвратительной. Весь вечер он будет мечтать вернуться домой, сорвать с нее эти тряпки и взять прямо на полу в прихожей. Но деваться было некуда, потому что любая идея была бы плохой. Он не смог бы отвлечься при любом раскладе. Но на людях точно не решится ее насиловать. Возможно, это спасет Деву Валькирию… на время. Гриша знал, что они переспят. Один раз. Ведь он не собирался покупать презервативы.

— Если ты пытался таким образом заставить меня перестать тебя хотеть, то попытка провалилась, — сообщила ему Оля, издевательски ухмыляясь, пока застегивала туфельки на танкетке.

— Согласен, затупил, — не спорил Гриша. — Может, останемся дома? Мне почти больно смотреть на тебя в этом платье.

— Потерпишь, — мстительно бросила Князева, открывая дверь, проверяя в сумочке ключи. — Ты обещал сюрприз.

— Все будет, зай. Тебе понравится.

— Я даже не сомневаюсь.

Оля захлопнула дверь и чуть улыбнулась, сменяя гнев на милость, когда Гриша взял ее за руку.

Глава 5. Отравленное лезвие

Я бросаюсь, как в воду, в объятья твои,

Снова пальцы скользят по плечу;

Вырвать корень твоей ядовитой любви

Ты не можешь — а я не хочу!

Канцлер Ги — Due Angel

Олю потряхивало, пока они шли к маленькой уютной пиццерии, что находилась в пяти минутах от дома. Усиленно шевеля извилинами, она искала ответы на тонну вопросов, связанных с поведением Гриши, но не находила. Его отстраненный вид за чаем, его «люблю» и сладкие поцелуи, нога в бинте, отказ заниматься сексом и приглашение погулять не просто сбивали с толку. Голова была готова взорваться, не в силах переварить все противоречивые знаки и поступки Птицына. И как Князева не пыталась, но не могла понять, как ей себя вести и к чему приведет их встреча. За неимением нормального плана Ольга решила просто быть собой и по возможности получать удовольствие от приятной компании. Игнорируя тревожное предчувствие, которое крутило узлы в животе, девушка настроилась на теплую пиццу и итальянскую музыку. Но даже банальный поход в кафе обернулся маленькой катастрофой.

Едва они сделали заказ и отпустили официантку, Оля по привычке выпалила:

— Счет делим пополам.

Гриша приподнял бровь и уставился на нее пронзительным взглядом. Ольга почувствовала, как его глаза ментально сдирают с нее кожу. Она повела плечами, словно от озноба, хотя в зале было тепло.

Разрезая повисшее тугое молчание словно бритвой, Гриша спросил:

— Ты пытаешься меня обидеть, унизить?

— Нет, я… — вспыхнула Оля, но он не дал ей сказать.

— Что нет, Оль? Изощренная месть? Немного не в твоем стиле, я почти разочарован, — проговорил Бен с наигранным пренебрежением, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди.