Мой личный чародей

Следующий день начался для меня непривычно поздно. Проплакав первую половину ночи, а затем проворочавшись вторую, я уснула только перед рассветом, и мутное снежное утро, пришедшее на смену тихому ясному вечеру, не сумело меня разбудить. Я разлепила заспанные, припухшие глаза только тогда, когда в дверь моего розово-серого домика настойчиво постучали. Нащупав на полу меховые поршни, я, помянув всех демонов Преисподней, набросила на рубаху теплый платок, и заковыляла к двери, спросонья едва не свернув тяжелый табурет. Ну, Ал (а кто ж ещё-то?), ты у меня сейчас попляшешь! Вот прям неймется тебе! Шипя от боли и потирая на ходу ушибленную коленку, я добралась до входной двери и широко ее распахнула. Сон с меня слетел в тот же самый миг. На пороге, задумчиво покусывая ноготь большого пальца, стоял как всегда растрепанный и элегантный Правитель Эрвиэль собственной персоной. Темно-серый Артас самозабвенно валялся в свежевыпавшем снегу. Эге! А Степка-то на сей раз не смылся — нагулялся незнамо где далеко за полночь и теперь дрыхнет, нахал, прямо на моей подушке…

Ойкнув, я захлопнула дверь. Затем приоткрыла её и продудела в малю-ю-юсенькую щелочку сиплым со сна голосом:

— Прошу прощения, Правитель! Я не совсем одета! — А, точнее, вовсе не одета. — Дайте мне пару мгновений!

— Не беспокойся, я подожду, — невозмутимо ответил Эрвиэль, будто на него каждое утро выскакивали нечесаные ведьмы в мятых-перемятых ночных балахонах.

Я заметалась по дому, снося всё, что само не успело увернуться с моего пути. Штаны, штаны, куда же я их вчера зашвырнула?! Вот они! Ох, ты, да это ж рубаха! Ну, засада! Ага, попались!

Наконец штаны были натянуты, рубаха застегнута и заправлена, торчащие во все стороны волосы приглажены. Я бросила критический взгляд на своё отражение в небольшом зеркале, висящем в спальне. М-да… унылое зрелище! Впрочем, до эльфийки-то мне в любом случае далеко; что ж, как утверждает синедольская народная мудрость, "в небе намного меньше рыб, чем в реке — птиц". Ну и о чем тогда переживать?

Пресветлый Эрвиэль по-прежнему стоял на крохотном крылечке, бесстрастно разглядывая заснеженный пейзаж. Я запоздало сообразила, что оставила эльфа столбачить на улице в самую метель. Черные волосы правителя побелели от налипшего снега, словно он надел игривую пушистую шапочку. На его неширокие плечи уже намело по снежной кочке.

— Простите меня, Правитель, — жалобно проблеяла я, — что же вы в дом-то не зашли?

— Как можно, Веслава? — насмешливо улыбнулся эльф, смахивая с себя наметенные сугробы, и шагнул в тесные сени. Спохватившийся Артас ловко шмыгнул следом за хозяином и, только оказавшись в доме, хорошенько отряхнулся (я увернулась от разлетевшихся снежных брызг, Правитель — нет). — А как же приличия? Репутацию нужно беречь!

Ну да, точно. Вот только моя репутация всех сейчас и беспокоит!

— Можно войти? — как ни в чем не бывало осведомился Эрвиэль.

Я кивнула. Интересно, что ему понадобилось? Правитель ни разу не посещал меня с утра или днем — это время предназначалось для куда более важных и неотложных дел, нежели беседы со мною.

— Ты не была на празднике, — доверительно сообщил мне эльф, угнездившись на лавке. Артас по-хозяйски сунул нос во все углы, а затем привычно завалился на пол.

— Неважно себя чувствовала, — скупо ответила я, недовольно ковыряясь в печке. В доме было довольно прохладно, поскольку дрова в очаге давно прогорели, и даже угли уже, по-моему, погасли. Ну вот, опять с ненавистным огнивом возиться!

— А вот в сказках говорится, что в стране эльфов вечное лето….- уныло пробормотала я, глядя с тоской за окно.

— Сказка — ложь, — светским тоном сообщил Правитель. — Впрочем, когда-то всё так и было. Пока чародеи эльфов не погибли в войне с людьми.

— Всё понятно, — огрызнулась я. — Похоже, под вами завтра лошадь споткнется — а всё люди виноваты будут!

— Не злись, — миролюбиво попросил эльф. — Ты что, не знаешь пословицу: "дома и зимой лето, а на чужбине и летом мороз"?

Я пожала плечами. Знаю, конечно. Ну и что? Всё-таки эльфы зануды: о чем речь ни зайдет — всё сведут к войне с людьми.

Я уныло ковырялась с огнивом. Не буду же я на глазах у Правителя швыряться искрами — всё-таки предполагается, что моя магия полностью блокирована тем самым эликсирчиком…

— Да ладно уж, — хмыкнул Эрвиэль, словно прочитав мои мысли, — колдуй. Я всё знаю.

О как. Интересно, и давно Аллардиэль ему на меня настучал?

— Да нет, это не он, — продолжил упражняться в ясновиденье Правитель. — Это его матушка случайно услыхала, как ее сын обсуждает твои эксперименты со Степаном. Говорит, ругались они на тебя страшно!