Мой личный чародей

— А что, в другие ночи можно, только в эту нельзя? — подковырнула я Дара, взявшего слишком серьезный тон.

— Ну, пусть попробует, — рыкнул было чародей, а затем, сообразив, что я едва сдерживаю смех, фыркнул: — ах ты, язва моя любимая! Как же я по тебе соскучился, ты даже не представляешь!

— Отчего же? — отозвалась я. — Очень даже представляю. Только давай-ка уже зайдем в дом — что-то я замерзла.

Мой маленький домик встретил нас хорошо протопленной печью, горкой капустных пирожков — крохотных, каждый на один укус, зато миска на полстола — и смешными человечками из ниток, лежащими поверх полотенца, прикрывающего душистую выпечку. Симпатичная парочка улыбалась и крепко держалась за руки. Не иначе как Авлена, большая мастерица плести и вязать из любого подручного материала, постаралась, благодарно подумала я. После памятного приема посольства мы с нею не виделись. Наверное, девушка хотела извиниться за то, что шарахнулась от меня. Или радовалась, что ее ненаглядному Аллардиэлю больше точно ничего не светит…

— Хорошо ты себе лабораторию обставила, — похвалил Дар, обойдя мои крошечные владения. — Всё, что надо, есть, и ничего лишнего. Ага, эльфийские руководства по зельеварению! Здорово, тебе должно было понравиться! А там у тебя что?

— Голубая плесень растет, — насупилась я. Мой чародей, хоть и разбирался в целебных зельях не хуже заправской знахарки, над моим заветным снадобьем посмеивался. Ретроград. А ещё Старый Медник!

— Ну и ладно, пусть себе растет, — разрешил ретроград и отсталая личность. — А я тут спать буду. Не возражаешь? Вот на этой лавке. Авось мы с твоей плесенью не подеремся.

— Ты ее, главное, не съешь! — сладким голосом попросила я.

— Да уж постараюсь. На всякий случай пирожками запасусь. Слушай, а у тебя ещё какая-нибудь еда имеется? А то я после вашего парадного ужина какой-то голодный.

— Так надо было есть то, что на стол поставлено, а не меня глазами! — Ой, а и правда, чем же мне его кормить-то?!

Кроме Авлениных пирожков в доме нашелся кусок сыра в тряпочке (без плесени!), печеная куриная нога, полузасохшая горбушка хлеба и миска огурцов. М-да, не густо…

— Слушай, может, я схожу, принесу какой-нибудь еды? — заволновалась я. — Тут недалеко, я быстренько. Ты знаешь, я ведь почти не готовлю дома… меня мама моего друга Аллардиэля — ну, это тот эльф, которого нам удалось у змеевих отбить — взялась откармливать почище Микеши…

— Что-то она в этом деле не преуспела, — тут же вставил наблюдательный Дар.

Я отмахнулась и продолжила:

— …а своего домового у меня всё равно нет, вот я и привыкла завтракать, обедать и ужинать у них.

— Как же ты без домового-то? — хихикнул чародей.

— Видел бы ты их домовых! — я поджала губы. — Всё, что говорится в сказках и легендах о надменности и неприступности Перворожденных — так это исключительно про их домашнюю нежить! Да чтобы они покрыли себя позором, согласившись войти в дом к чужеземке?! Ни за что! По сравнению со своими домовыми эльфы — простецкие ребята!

Это была истинная правда и мой больной мозоль. Уж кто в землях эльфов меня не принял, так это их домовые, банники и овинники. В отличие от Синедолии, где они селились далеко не в каждом доме, а уж показывались хозяевам и того реже, в Священном Лесу домовики жили везде. Стремящиеся, как и их длинноухие хозяева, к совершенству, они были просто помешены на безупречном служении своим домам — эльфийским домам! Перейти даже на время под другой кров? Служить человеку? Они бы скорее умерли на месте. Своим высокомерием домашние нечистики легко могли заткнуть за пояс самого Лансариэля.

Не то, чтобы я не могла сама управиться со своим невеликим хозяйством. Конечно же, могла, и легко. Просто меня, выросшую в окружении дружелюбной нежити, такой откровенный снобизм здорово задевал. Мне становилось обидно до слез, когда домовики Диннориэли обдавали меня ледяным презрением, едва я переступала порог дома Арранта. Но если я старательно делала вид, что мне всё равно, то Степка возненавидел мелких зазнаек от всей своей кошачьей души и при первой же возможности старался им напакостить. Изощренные баталии с Микешей закалили кота и сделали его изобретательным, а я, хоть и ворчала на пушистого мстителя, сама чувствовала, что делаю это не вполне искренне.

— Ну и наплевать! — рассмеялся Дар, выслушав мою скорбную повесть. — Наплевать и не думать. Тоже мне, снобы мохнатые! Зато ты только представь, как порадуется твой Микеша, узнав, что ты ему не изменила! И не вздумай никуда ходить. Того, что есть, нам вполне хватит. Давай лучше на крылечке посидим — ветер совсем стих.

Действительно, к вечеру снегопад прекратился и заметно потеплело. В воздухе запахло сыростью; с крыши капало. Облака пухлым одеялом укутали Священный Лес, не давая морозной предзимней ночи добраться до подрагивающих во сне деревьев.