Мой личный чародей

Незнакомец был невысок, изящен и узкоплеч. Он двигался с неторопливой властностью хищника — словно плыл над полом; словно танцевал, едва заметно покачивая головой в такт движениям. Ноги, обутые в высокие, выше колен черные кожаные сапоги, ступали совершенно неслышно. Вслед за эльфом в мою комнату скользнула крупная темно-серая рысь, чей наряд был оттенен лишь ярко-зелеными глазами, угольными кисточками на ушах и редкими черными пятнами, сбегающими с хребта на бока. Зверюга невозмутимо пристроилась к колену своего хозяина и двинулась вслед за ним, лишь слегка покосившись на воинственного Степку (теперь-то я поняла, что, скорее всего, мой котик отважно окрысился вовсе не на эльфа, а на его рысь).

Между тем, незнакомец стремительно пересек просторную комнату и остановился в паре шагов от ложа, на котором старательно болело моё тело. Несмотря на то, что он стоял, а я лежала, мужчина умудрялся смотреть на меня слегка исподлобья. Ничуть не скрывая своего интереса, он внимательно разглядывал меня, словно ожидая чего-то. Э-э-эээ… может, мне полагается встать? Я осторожно попыталась присесть. Уютное одеяло немедленно скользнуло вниз, и я тут же поняла, что вряд ли это была моя самая удачная идея. Моя единственная одежда представляла собой полупрозрачную… да чего там, совсем прозрачную бледно-зеленую рубаху, расшитую веселенькими незабудочками. Тогда же я обнаружила, что моя грудная клетка была плотно перебинтована. Зачем? У меня ведь ничего не болит.

Зря я была так в этом уверена. Локоть, на котором я приподнялась, как-то очень неловко вывернулся из-под меня, я рухнула спиной на подушку, и в тот же момент резкая боль свирепо вцепилась мне в грудь и принялась методично крошить ребра, выбивая крик из разрываемого на части нутра. О, Боги, как же это я про свои переломы и раздробленные кости позабыла-то?

Всхлипнув, я кое-как задержала дыхание, а затем пробормотала скороговоркой обезболивающее заклинание. Оно неуверенно замерцало и… ничего! То есть, почти ничего. Мощнейшие чары в моем исполнении лишь заставили притупиться жгучие ощущения ровно настолько, что я хотя бы смогла удержать рвущийся наружу вопль. Часто и неглубоко дыша, я зажмурилась и мысленно представила, как методично и аккуратно скатываю черную пелену удушающей боли в комок. Постепенно в моих руках оказался небольшой шар, который я продолжала уминать ещё и ещё, стараясь не спешить, хотя это было очень трудно — ком жег мои ладони так, что мне казалось, что они вот-вот рассыплются в пепел. Наконец, шар стал шариком, а затем и крошечной пылающей искрой, которая зашипела и погасла, едва я на нее подула. Вздохнув, я открыла глаза. Ну, вот. Так что вы там от меня хотели-то?

Оказалось, что, пока я корчилась от боли и воевала с нею, черноволосый эльф, наплевав на собственную многозначительность, успел изучить содержание разнообразных бутылочек и колбочек и намешал мне какую-то обезболивающую микстуру. Аллардиэль, отбросив церемонии, плюхнулся ко мне на кровать, подсунул одну руку мне под шею, а другой старался влить мне в рот это самое лекарство. Степка, вспомнив, что коты — звери целебные, прижался к моим многострадальным ребрам и успокоительно заурчал. Серая рысь посматривала на нас всех с большим подозрением. Я почувствовала себя неловко. Черный эльф пришел явно не просто так, а я тут представление давать наладилась…. Я виновато посмотрела в его невероятные темно-фиолетовые глаза и прошептала:

— Простите меня…

Черноволосый еще немного поразглядывал меня (похоже, очень неодобрительно; ещё бы — кому ж понравится бьющаяся в конвульсиях девица?), а затем совершенно неожиданно усмехнулся и сказал мягким, глуховатым голосом:

— Да пожалуйста. Только не нервничайте. С кем не бывает? Мне просто не повезло. Шел, думал официально представиться, соблюсти малый церемониал, а у вас тут такое… — эльф снова хмыкнул.

— Какое? — пискнула я, натягивая одеяло на свой почти прозрачный незабудочный лужок.

— Ну, какое-какое… весело тут у вас! Хохот на весь дом разносится — да что уж там, все соседи, похоже, подтянулись послушать, чему это вы так радуетесь. А не успел я сюда войти, как вы, уважаемая, орать принялись. Так что, я теперь и ума не приложу, что они о нас подумали…

Эльф говорил неторопливо, сохраняя серьезное выражение лица, но в фиолетовых глазах прыгали бесенята.

— Ну, что подумали… — задумчиво протянула я. — Наверное, решили, что казнь наконец-то состоялась.

— Чья казнь?! — вздернул брови черноволосый, придвигая к моей кровати лохматый валун, на котором давеча спал Аллардиэль, и усаживаясь на него. Кресло, что ли, у них такое? Рысь тут же завалилась на пол и привычным движением пристроила голову хозяину на ногу. Степка мигом закатился за мою подушку и принялся там бормотать себе под нос очень нехорошие слова, изредка выглядывая из своего укрытия и бросая злобные взгляды на невозмутимого хищника.

— Вестимо, чья, — вздохнула я как можно горше, — злобной человеческой ведьмы, то есть, меня…