Мой личный дьявол

─ Назначь встречу с Морозовым через неделю. И мне нужен самолет завтра утром, я лечу в Бостон. — пора бы сменить секретаря, меня начинал раздражать ее писклявый голос.

В салоне остался ее аромат, нежный запах сирень. Он заставлял мою и без того больную фантазию вырисовывать развратные картины. Я с трудом сдерживал себя, чтобы не разверзнутся, не поехать к ней, не взять ее силой. Черт, она не может так влиять на меня.

Еще нужно что-то делать с клубом, я вчера чуть не набросился на друга, сука, только подумать, из-за какой-то баба я был готов пристрелить друга. Эта короткая юбка притягивает к себе взгляды других мужчин, но она только моя, она будет только моей. Терпи, пусть зверь внутри спит, ему еще рано показывать себя, всему свое время.

Ангар находился довольно далеко от города, раньше мы использовали его как временный слад, сейчас же он служил местом, так называемой расправы. По периметру было несколько машин, люди Бурого охраняли въезды, все, чтобы нам не помещали.

─ Где он? — Паша сидел на столе рассматривая закат.

─ Парни решили его немного охладить, он их изрядно достал. Кстати, девчонка на работе, все нормально. — сразу всплыла картина как она убегала от меня, оглядываясь каждую секунду. ─ И еще, будь с ним нежнее, он при виде моих уже в штаны наделал, боюсь, как бы после разговора с тобой сердечко не остановилось.

─ Сегодня я буду предельно мягок, хочу лишь донести до него как не нужно поступать. Паш, я улечу на пару дней, Майку понадобилась помощь. Ты за главного, с Леси глаз не спускать. — мужчина кивнул.

Прекрасно.

Преодолев довольно большое расстояние мы с Бурым оказались на другой стороне строения, здесь было что-то вроде бара: потертые диваны, стол с огромным количество пустых бутылок и сигарет.

─ Парням нужен был отдых. — Паша лишь развел руками. ─ Мы тебя ждали пару часов, вот я и подумал.

Ладно, хер с ним, главное, что они качественно выполняют свою работу. Миновав сия картину, мы ушли в глубь ангара, туда куда свет уже не доставал, пройдя несколько метров вдоль стены, Бурый остановился рядом с дверью, которую, если не знать расположения, в жизни не найдешь. Я приказал ему оставаться здесь, а сам шагнул в темноту, лестницу освещала лишь тусклая лампочка откуда-то снизу. Лестница вела в небольшое помещение подвального вида, примерно пять на пять метров. В центре комнаты на полу связанный по рукам и ногам сидел ее отец. На голове был надет мешок, но это для его же блага. Если бы он знал дорогу сюда, то вряд ли бы остался жив.

Я одним резким движением сорвал этот аксессуар с его головы.

─ Вы его били, что ли? — нахмурившись повернулся к одному из людей Бурого.

─ Ну так, пару подзатыльников отвесили, чтобы заткнулся. — тот лишь безразлично пожал плечами.

─ Ясно. Оставьте нас. Нам нужно поговорить. — я пристально следил за эмоциями мужчины. Уверен, что мысленно он уже прощался с жизнью, это-то мне и нужно.

«Пионеры» молча удалились, в комнате повисло молчание, лишь тихий звук музыки доносился с верхнего этажа.

─ Так страшно? — я присел напротив мужчины.

─ Кто ты такой? — мужчина перешел на крик, озираясь по сторонам, словно ждал спасения. Вот только его не будет.

─ Считай, что я твоя совесть. — осмотревшись по сторонам нашел ржавое железное ведро, стоявшее в углу. Заглянув внутрь убедился, что оно полное, отлично. Через пару секунд содержимое ведра оказалось вылито на голову мужчине. Мне нужно, чтобы он окончательно пришел в чувства.

Да ледяная вода не самое приятное, но зато приводит моментально в чувство.

─ Я не люблю, когда кричат, поэтому заткнись и слушай. Я не стану повторять дважды. Ты видимо забыл, что у тебя есть семья, любящие тебя дочери, которые уже несколько лет разгребают за тобой дерьмо. Неужели зависимость полностью отключила твой здравый смысл? Сначала ты проигрывал небольшие суммы, после ушел дом, ну а теперь ты продал собственных дочерей. Неужели тебе их не жаль? Для тебя это все шутки, но на этот раз не повезло, связался не с теми людьми. Их с радостью пустят на панель, если не хуже. Знаешь ли, торговлю людьми еще никто не отменял.

По щекам мужчины текли слезы.

─ Я наблюдал за тобой, врешь им, что у тебя собеседования, а сам зависаешь в баре, проигрывая последние копейки, взятые у жены. Я не жду от тебя сейчас какого-то раскаяния, оно мне не к чему.

Подхожу к небольшому столику у лестницы, на нем красуется мой любимый Glock, начинаю медленно заправлять обойму.

─ Я завяжу, обещаю, только не убивай. Прошу, мои девочки, мои любимые доченьки, они не переживут этого. — заикаясь, сквозь нервные смешки выдавил мужчина. ─ Это не законно, так нельзя.

─ Здесь я закон, и я решаю, что можно, а чего нет. Убить тебя и проблема будет практически решена, ты перестанешь отравлять им жизнь. — у меня нет сочувствия к этому мужчине, я бы пристрелил его с удовольствием, но меня останавливают мысли о его дочери, она и так считает меня монстром.

Взвожу курок и подношу к его виску.