Мой личный доктор

— Меня беспокоит ваша подруга. Как вы думаете: то, что она сказала, — правда? Ей можно верить? Она выглядит эмоционально неустойчивой.

Неустойчивой? Да шизофреничкой она выглядит, чего уж там, — думаю я, но говорю, естественно, другое:

— Она просто своеобразная!

— Я сделаю тест, для того чтобы точно знать, мой это сын, или ваша подруга врёт. Свою кровь я бросать не собираюсь. Но, честно говоря, побаиваюсь её.

— Правильно.

Мы смотрим друг на друга. Внутри горит, аж вспыхивает. И я, глядя ему в глаза, вдруг отчётливо понимаю Майку. Всё, что мы ищем в этом мире, всё, что может быть по-настоящему важным и долговечным: истинное счастье, радость, покой, свет, любовь — всё это спрятано внутри того самого, единственного мужчины. Вот только человека моё внутреннее чутьё, тело, сердце, да чёрт его знает что ещё… выбрало неправильного. Ткаченко — он как парк аттракционов. Ох и весело может с ним быть! Правда, недолго. Слишком хорош, чересчур заманчив для остальных.

Не моё.

— Нужно найти мамин паспорт.

Разворачиваюсь и быстро иду в сторону приёмного отделения.

Глава 21

Паспорт мне не отдают. Говорят, что Наталья Викторовна должна явиться сама. На все мои доводы о том, что ей тяжело ползти обратно, медсестра лишь пожимает плечами. И спокойным тоном отмечает: вдруг я вообще не её дочь? Что сейчас они выдадут мне паспорт, а потом Наталья Викторовна им предъявит претензии. Нужно свидетельство о рождении и, если я меняла фамилию, то свидетельство о браке. Я спрашиваю, не понадобится ли справка от гинеколога и анализ мочи на микроальбуминурию? На что меня отправляют туда, откуда я пришла.

Кажется, этот день никогда не закончится.

Выхожу на улицу. Сердце буквально выпрыгивает из груди. Вот сама же от него сбежала, а теперь до смерти хочу снова встретиться. Надеюсь, что он ещё не уехал. Это какой-то юношеский кошмар. Перепады настроения, смута желаний и винегрет из самых разных чувств. А ещё под гипсом очень чешется рука. Надо будет одолжить у Натальи Викторовны спицу и как следует поелозить там.

Но вообще мне срочно нужна моя работа. Зароюсь, как таракан, в бумажки и не буду думать о нём. А то вся моя жизнь превратилась в разгадывание ребусов «Ткаченко ли это сын?» и «Кто эта красивая женщина рядом с Константином Леонидовичем?»

Но всё уходит на второй план, а душа пикирует прямо в пятки, когда я снова вижу его! Доктор уехать не успел. Рядом с его машиной стоит Майка. Видимо, она каким-то образом вырвалась от Прохора.

Доктор открыл дверь и, сидя за рулем, слушает её эмоциональные речи. Наверное, она признаётся ему в любви и договаривается насчёт теста ДНК.

А мне что делать? Это ведь не моё дело, верно? Я вообще не имею права лезть в их отношения, хотя спасти Ткаченко очень хочется. Но подходить к ним как-то глупо.

Поэтому я иду к такси, за которое, учитывая простой и ожидание, мы, наверное, должны уже всю мою зарплату. Ну почему у меня всё всегда через заднепроходное?

Едва передвигаю одеревеневшими ногами. Если в конце этой истории Ткаченко женится на Майке, подобрав Костика, я умру от потери крови. Трагически погибну, катаясь на воздушном шаре, зацепившись за дерево и упав при этом с отвесной скалы.

Ткаченко по закону жанра не должен достаться никому!

Но что, если Майя успокоится? Ведь была же она нормальной до того, как высмотрела его в социальных сетях. Вполне себе адекватной, пока не вспомнила, что он отец её ребенка. Это потом она поимела психологический кризис. Покатилась по широкой дороге сумасшествия, стекающей спиралью по огромному пологому склону бешенства. А до этого-то мы общались без проблем.

В любом случае сейчас я ничего не могу поделать. И однозначно к ним лезть не должна. Я завуч, я должностное лицо. Я педагог, в конце концов.

Два здоровых пальца трясутся. Окружающая обстановка от эмоций размазывается, и чувство координации громко вопит, что тело должно слушаться. Но телу не до меня. Оно мандражирует. У него там, в машине, сидит безумная страсть. И тело к ней тянется.

Но я остатками воли тяну его совсем к другому автомобилю и, заглянув в салон такси, сталкиваюсь с новой проблемой. Сбежала не только Майка. Внутри остались только мама и Прохор.

— Мама, паспорт не отдают. А где Николай?

— Я с тобой не разговариваю, — в который раз дуется Наталья Викторовна, отворачиваясь к окну.

Вот стоило появиться в нашей жизни волшебному доктору, так лучшая подруга умом поехала, а любимая мать встала на тропу войны.

— Мы вас не слишком задерживаем, Прохор? — улыбаюсь обнявшему руль водителю.

— Да мне-то что? Деньги ваши, счётчик тикает.

— Мама, я сейчас кресло подкачу и поедем обратно. Они не отдают твой документ мне.

— Не надо мне паспорт. Мне внуки нужны.

— Нет, ну вот что тебе прямо сейчас-то приперло, я не пойму? И всё-таки где Николай?