Мой личный шеф

Мы сейчас так друг на друга смотрим, что впору военно-исторический клуб приглашать наш бой глазами реконструировать. Грандиозное вышло бы зрелище.

Вот всегда он таким был! Хватал без спросу. Крутил. Мял. Делал, что хотел. От воспоминаний аж скручивает живот. Раньше мне это нравилось, а теперь залепить бы ему пощечину, да боюсь, у него инфаркт случится от подобного оскорбления на глазах у вышестоящего руководства.

Выдергиваю руку и поправляю подол. Тщательно стараясь успокоиться.

Нервно смеюсь.

— Вы, Марат Русланович, сейчас как баба Маша на лавке у подъезда причитаете: «Какое горе, что развалился Советский Союз и все кругом проститутки».

— Ну знаете ли. Заслуженные педагоги так на официальные школьные мероприятия не одеваются. А если здесь будет кто-то из министерства? Как мы будем выглядеть среди скромных, правильных учителей? Как представители музыкального борделя?

— Ну так и начали бы с себя! У вас-то рубашка тоже далеко не широкая, белая ткань к могучей груди прилипла, аж вся густая темная поросль просвечивается.

Директор резко осматривает себя, чем вызывает у меня новый приступ смеха. Затем хватает меня за запястье и тащит в сторону зала, где у входа предъявляет наше приглашение. Едва поспеваю, рискуя поскользнуться каблуками на гладкой плитке.

Там он, к счастью, разжимает клешню. Меня это прям настолько выводит из себя, что я аж дурею.

— А вы Ульяну Сергеевну Ткаченко, когда на курсы сопровождали, точно также за руки хватали? Или это только мне такая честь выпала? Какое вы имеете право меня трогать?

Потираю вмиг занывшую руку. Смеюсь и ахаю одновременно, поражённая его наглостью.

— Вы медленно передвигаетесь, а у меня после этого серьёзного мероприятия намечены дела поважнее. Мы с Владиславой…

— Ой, ради бога, только не начинайте, — перебиваю. — Пойдемте уже.

Он снова открывает для меня дверь. Мы внутри. Но то, что предстает перед нами, очень сильно удивляет.

В зале полумрак. Из динамиков льётся романтичная мелодия, у сцены и под потолком мигают разноцветные фонарики. В центре у микрофона певица в бархатном платье поёт нечто напоминающее песню из знаменитого «Титаника». На столах переливается хрусталь и горят свечи.

Мы оба в шоке.

— Очень строгое и чопорное мероприятие, Марат Русланович, — косо смотрю на директора, — здесь ваши чёрные узкие брюки и эротичная поросль как раз в тему. Глядишь, повезёт и подыщете себе новую эскортницу.

Глава 11

Мы делаем несколько шагов по залу, и в этот момент из ниоткуда появляется незнакомый мне пожилой мужчина. Судя по представительному костюму и дорогой обуви, это кто-то из большого начальства. Знакомый директора.

Он протягивает руку Султанову, а я, тихонько поздоровавшись, заглядываю ему за спину. Ищу пути отхода.

Эти двое начинают обсуждать какую-то образовательную тягомотину. Скучно и ужасно не к месту, учитывая обстановку и мерцающий свет свечей. А ещё мне как-то не по себе от того, что совсем уже не молодой мужчина разговаривает с моим шефом, а смотрит прямо на меня.

— Я так понимаю, это и есть твоя победительница? — улыбается незнакомец, протягивая ещё сильную, но уже довольно морщинистую руку. — Поздравляю, Султанов. Если бы у меня в школе хором руководила такая красавица, я бы пел на всех партиях сразу. Громким и дурным голосом.

Шеф нехотя смеётся, а мне неловко. Незнакомец продолжает меня нахваливать. Они ещё немного беседуют, после чего мужчина вновь поворачивается ко мне.

— Извините за бестактный вопрос. Я уже немножечко пьяненький, но не могу не спросить. Это ваши натуральные волосы? Такая красота. Сто лет таких не видел. Густые, длинные, обалдеть. И цвет словно золото.

Лицо от смущения покрывается алыми пятнами. Конечно, мне приятен подобный комплимент.

— Да. Это у меня от бабушки.

— Красота, — любуется. — А то, знаете, сейчас всё какое-то искусственное.

— О да! — вспоминаю девушку Султанова.

— Поналепят ресниц, ногтей, даже губ.

— Точно-точно, — смеюсь, поглядывая на шефа, который упорно считает фонарики на потолке.

— Ну что же, мне пора, Марат Русланович, — привлекает мой новый знакомый внимание шефа, — в отличие от тебя, мне повезло меньше, — переходит на шёпот, и шутливо кривится, — я здесь с женой.

Затем делает шаг ко мне.

— С вас медленный танец, о чудесная хормейстер! — Поднимает мою руку и подносит ладонь к губам.

— Обязательно, — улыбаюсь ему в ответ и слега приседаю в реверансе.

Всё ещё смотрю в спину покидающему нас мужчине, когда практически чувствую обжигающий щёку взгляд.

— Что? — Поворачиваюсь к шефу.

Развожу руками в недоумении.

— Ничего. Если вы, Виолетта Валерьевна, собрались тут бальную книжку собирать, то мы за пятнадцать минут точно не успеем.

— Я не пойму, у вас что, Марат Русланович… — Задумавшись. — Как это по-научному? Патологическое состояние, при котором наблюдаются учащённые выделения, а стул становится разжиженным? Вот сдались вам эти пятнадцать минут? Мне тут начинает нравиться. Вон какая певица хорошая.