Мой личный Царь Чудей

— Чего? Нет! Не в этом дело. Так всё: я щас соберу вещички и на пару дней свалю на вокзал. Училке соври, мол я тож приболел.

— Эй, погоди! Так не пойдёт.

— Покеда!

Егорка собрался за двадцать секунд и пулей выбежал из квартиры. Он даже обуваться не стал, а просто прихватил ботинки в руки. Мне пришлось догнать его в коридоре. Еле кое-как успела схватить этого гадёныша за шкирку.

— Стоять, нахуй! А ну признавайся: в чём дело?

— Отпусти, Соф. Я же итак поклялся, что буду поступать, по совести. У него есть ты. Ты о нём и позаботишься, а мне… уф! Нет-нет-нет, никогда больше!

— Чего это ты так боишься? Ну заболел Демьян, и что с того?

— Видишь ли, тут такое дело… — начал объяснять Егор, развернувшись ко мне лицом, когда я его отпустила. В глазах смесь паники и сожалений. Стоял на грязном бетоне коридора в одних носках. — Когда дядя простужается, то становится очень капризным, а ещё всё время плачет крокодильими слезами. Длится это недолго, но… Брр, аж вспоминать страшно! В остальное время может, Дамон и ангел, но, когда болеет — сущий дьявол. Тебе лучше тоже взять больничный в техникуме, и приготовиться к войне с его капризами. Два дня — максимум, но уверяю, за это время он всю душу из тебя высосет аки Дементор.

— Уверена ты преувеличиваешь. И плюс, я не могу вот так просто взять и отпустить тебя. В школе будут вопросы. Нужна будет справка от врача, опять походы и очереди. Оно тебе надо?

— По сравнению с его простудой — это ещё цветочки. Так что да — надо. Прошу, пожалуйста, отпусти меня.

— И куда ты пойдёшь? На вокзал? А если тебя узнают и доложат в социальные службы?

— Да я ореол наброшу, не волнуйся.

— Ну нихуя себе, какой ты у нас предусмотрительный. Может лучше всё же останешься и поможешь мне?

— Нет-нет-нет! Ни за какие коврижки! Это ж всё равно что с грудничком возиться. Ад!

— Ну хорошо: я тебя услышала, Егор. Можешь ночевать где захочешь, только в неприятности не попадай. Я тебе не мамка, но официально Демьян — твой опекун. Так что попадёшь в передрягу, и проблемы будут у всех нас. Ты же это понимаешь?

— Кристально чисто!

— Ну тогда всё — иди. Сейчас позвоню твоей классной руководительнице и сообщу, что ты болен. На выходных пойдём к терапевту, постарайся притвориться больным насколько это возможно, а ложь оставь мне.

— Спасибо, Соф. Ты — лучшая!

Не прошло и часа, как у Демьяна повысилась температура. Раньше я полагала, что знаю о моём парне всё: все его привычки, манеру поведения, оттенки эмоций. Теперь же тот образ в голове с треском разъебался об суровую реальность: у него тоже есть жёсткие недостатки.

Фрейд утверждал, что человеческая психика состоит из трёх частей: Сверх-Я, ЭГО, и Оно. Если совсем уж упростить, то первые две части как бы блокируют третью. Ставят некий незримый барьер между «надо» и «хочу». В «оно» спрятаны все человеческие инстинкты. Все его хотелки, потребности, и нужды. Если человек здоров, и его ЭГО работает правильно, то с возрастом он учится сдерживать и контролировать позывы «оно». Типа, вместо «хочу играть в Геншин весь день», он выбирает: «мне надо сегодня идти на работу, чтобы заработать чеканную монетку на еду». (Я не психоаналитик, но как-то так я понимаю эту концепцию).

Видимо, когда Демьян болеет, все его внутренние барьеры ослабевают, и это самое «оно» всплывает наружу. Я заварила ему Терафлюшку, так он отказался её пить, «потому что слишком горячо». Едва лекарство остыло, ему стало «недостаточно горячо».

— Соф! Софья… сходи в магазин, пожалуйста? Я очень хочу доширак. Куриный.

Я сходила. Принесла. Заварила. «Опять горячий». Подождал, пока лапша остынет, а потом… зарыдал. Прям, как и сказал Егор — «крокодильими слезами».

— Лапша размякла! Размякла! Я не могу это есть, Соф! Купи ещё!

От злости мне очень хотелось ему втащить по роже, но я держалась. Мало того, что Демьян абсолютно себя никак не контролирует, дык ещё и соплю ПОВСЮДУ! За два часа с начала его лихорадки, он использовал две пачки сухих салфеток. С носа постоянно течёт. Он ещё и плачет без остановки. Попыталась его отвлечь, показать что-нибудь в телефоне. Демьян в какой-то момент бросил его на пол. Экран аж треснул!

— Да что с тобой, мать твою, такое?!

— Прости-и-и-и! Но там был этот ужасный тупица-блогер. Как-его-там…? Бесит!

Затем, после долгих уговоров поесть и выпить таблетки, Демьян умолял обнять его. Я ненадолго прилегла, так он сразу же принялся домогаться. Руки засунул под майку, соплями все волосы запачкал. Всё его тело горело, словно поджаренное на сковороде. Через пять минут отрубился и заснул, а я осталась лежать в тисках его объятий. «Боженька, за что?»

Глава Тринадцатая: Ничего не происходит

Я хочу, чтобы во рту оставался

Честный вкус сигарет.

Мне очень дорог твой взгляд,

Мне крайне важен твой цвет.

Я умираю, когда вижу то, что вижу

И некому спеть.

Я так боюсь не успеть,