Мой личный враг

— А то она эфир не видела! — воскликнула Вика. — Нет, ты и вправду того или притворяешься? Она в титрах твоей программы была, придурок! А кино она монтировала совсем не то. В ее кино про Глебова ни слова не было. Конечно, при случае ты все на нее свалишь, а если она станет опровергать? Что, в суд пойдем? Права качать, как шахтеры?

— Я думал, Глебов сгинет… — пробормотал Андрей.

— Все так думали, — отрезала Вика. — На то и мозги, чтобы думать. Я тебе телефончик дам. Ты позвонишь, скажешь адрес и заплатишь. И все.

— Что? — спросил Андрей. — Убить?..

— А у тебя есть другие предложения? — улыбнулась Вика.

— Как же ты одна справилась, Санька? — удивленно спросила Маша.

Они сидели втроем у Маши на кухне, в Потаповском, пили кофе и обсуждали свои не слишком веселые дела.

— Сама не знаю, — сказала Александра. — Такая злость напала, я думала, что кого-нибудь поколочу или окна разобью, что ли…

— Позвонила бы, — перебила Ладка.

— На Канары? — спросила Александра.

— Да хоть бы и на Канары, — ответила Лада. — Все равно не отдых был, а черт знает что. Ни секса, ни кайфа, одни телефонные звонки с утра до ночи.

— Почему? — спросила Маша.

— У него неприятности какие-то, — поморщилась Лада.

Ей не хотелось об этом говорить. Уже несколько дней Васятка не звонил и не приезжал, а она, будь он неладен, как-то незаметно к нему… привыкла. Остальные любовники появлялись и исчезали, не оставляя следов, а к этому вот… привыкла.

— У всех неприятности, — подытожила Маша. — Черт побери их совсем…

— У меня приятности, — вклинилась Александра. — Вчера Леша Бобров позвонил, они делают какой-то опрос для «Нестле», и мне предложили смонтировать…

— Ты уже один фильм смонтировала, — заметила Лада. — Остановись.

— Но деньги же… — жалобно отозвалась Александра, понимая, что Лада права. — И нужно приехать всего один раз. И монтажная не в «Останкино», а рядом со мной, на "Соколе".

— А деньги сразу дадут? — спросила недоверчивая Лада.

— Сегодня же, — заверила ее Александра. — Боброва я давно знаю, он себе не возьмет, а сотрудникам заплатит.

— Знаем мы таких Бобровых, — хмуро сказала Ладка. — И тоже довольно давно.

— Да что ты все бухтишь? — повернулась к ней Маша. — Не пропадет твой Васятка. Выберется. Он в замминистры без тебя вышел! Что это ты взялась за него переживать?

Они помолчали. Александре смерть как не хотелось ехать в монтажную, да еще на ночь глядя, поэтому она, как могла, тянула время.

— Нашлась, значит, Ванькина кассета, — задумчиво проговорила Маша. — И все это время она была у тебя в шкафу…

Александра рассказала девицам все, включая беспримерный подвиг Кати Матвеевой, поверившей ей и заставившей поверить Глебова. Тогда же они решили, что конспирацию можно пока отменить.

— Но видишь, все равно ничего не помогло, — пробормотала Александра. Глебова сняли, а от Вешнепольского ни слуху ни духу…

— Был бы жив… — сказала Маша, встала и ушла на кухню.

— Что-то мне кажется, — раздумчиво проговорила Лада, — что этим дело не кончится. Глебов — он, поди, не совеем дурак и наверняка попытается найти тех, кто его подставил.

— Ну, к нам это отношения не имеет, — уверенно заявила Александра. — Те где-то намного выше. Очевидно, даже выше Викиного папаши.

— А Победоносцев? — заводясь с пол-оборота, начала Лада. — Он на всю страну его «прославил»! А вдруг Ванька вернется?!

Они тяжело задумались.

— А как бонапартист отреагировал на перспективу провести ночь без тебя? — спросила Лада. — Не выразил желания встретить-проводить?

— Да чего меня встречать-провожать, когда от монтажной до дома ровно семь минут, а сейчас еще рано? — Александра чувствовала необходимость заступиться за Филиппа, которому, конечно, и в голову не пришло, что ее нужно бы встретить с работы.

— Ты бы хоть ему намекнула, чтобы он к подъезду выдвинулся, — посоветовала из кухни Маша. — Постоял бы, воздухом подышал…

— Идите вы… — буркнула Александра и поплелась в прихожую одеваться.

Куртка была холодной и влажной. Сразу после Нового года вместо крещенских морозов пришла оттепель, лил дождь, подъевший почти весь снег, на тротуарах стояли глубокие лужи, и по дороге от метро Александра попала под дождь. Куртка промокла, и одеваться было противно.

— Подожди, — приказала Ладка, поднимаясь. — Я, конечно, не Филипп, король Франции, но, так и быть, отвезу тебя хотя бы туда. Кто знает, во что ты еще по дороге можешь вляпаться…

— Ничего страшного, — убеждал Филиппа усталый молодой врач, приехавший на «Скорой». — У нее просто нервный шок, довольно сильный, и еще эти порезы…

— Да, да, порезы, — повторил Филипп. Он не мог смотреть на Александру, он отворачивался от дивана, на котором она лежала, неподвижная и бледная, как неживая. Ему было стыдно. Он знал, как виноват перед ней.

— Ничего страшного, — твердил врач, который с первого взгляда понял, что Филипп иностранец. И это раздражало его еще больше.

"Да, — думал он язвительно. — У нас на улицах, случается, убивают. Нечего по ночам болтаться. А уж коли ты такой заботливый, мог бы оторвать задницу от кресла и подождать у подъезда, глядишь, ничего бы и не было…"