Мой личный враг

Лада Ильина, приехавшая, как всегда, к часу дня, застала коллег в непередаваемо возбужденном состоянии. Узнав пикантные подробности происшедшего, она кинулась звонить Александре домой, потом приехала ночевать, и вот уже три часа они усердно и истово напивались, не понимая, как жить дальше.

- И знаете, - сказала Александра, не слишком уверенно пристраивая свой стакан на полированную поверхность ветхого пианино, - я еще с ней встретилась, когда уходила. Я уходила, а она прибыла. Мы столкнулись на выходе. Она говорит: "Ну что, скушала? И это, - говорит, - моя дорогая, не конец. Это только начало. Посмеешь пикнуть при разводе или еще где, я тебя из Москвы выселю, не то что из квартиры твоей поганой. У Победоносцева, - говорит, - великие дела впереди, так ты лучше вообще его фамилию забудь, не позорь его имя..."

- Вот сука, - пробормотала Лада. - Не реви, Марья!

Маша судорожно всхлипывала, не в силах остановиться.

- Да к-как же мне н-не реветь, если к-кругом такое дерьмо!.. И Ваня пропал на Кавказе...

Даже в нынешнем бредовом состоянии, когда мозг, оглушенный алкоголем и снотворными, которые она приняла под давлением ночевавшей у нее Лады, не в состоянии был ничего воспринять, Александра не могла пропустить мимо ушей Машин истерический всхлип.

Она уже знала, что Вешнепольский и Серега Быстров, всегдашний оператор Ивана, попали в засаду в горах и были увезены в неизвестном направлении. Об этом с утра до ночи твердили в "Новостях", которые Александра смотрела теперь только по телевизору. Выдвигались версии, предлагались деньги за информацию, похитителей призывали освободить заложников, горы прочесывал спецназ, ситуацию контролировал президент... В общем, все, как всегда.

Или почти как всегда. Невозможно было представить, чтобы на Ивана Вешнепольского, знаменитого и всеми любимого, кто-то осмелился вот так запросто напасть.

Но при чем тут Машка, лучшая подруга и провизорша из аптеки в Воротниковском переулке?

- Ты чего, Мань? - спросила Александра со своим обычным тактом, еще обострившимся от трехчасовых возлияний. - При чем тут Вешне-польский? Ты же его знать не знаешь! Это я рыдать должна, потому что он мой друг, а не твой...

- Как же я его не знаю, когда я его люблю!.. - икая, возразила Маша.

- Кого? - спросила Александра.

- Его. - И Маша опять залилась слезами.

- Чего это она, а? - Лада подошла поближе, достала платок из кармана джинсов и бесцеремонно вытерла Машину физиономию. - Тронулась с горя?

- Кого любишь? - спросила Александра. - Победоносцева?

- Пошел в ж... твой Победоносцев! - взвилась Маша. - Если хочешь знать, я его всегда терпеть не могла! Поду-умаешь, великий журналист, покоритель московских евиц! Хреноносцев он, а не Победоносцев!

- А тогда кого? - спросила Лада, до которой с некоторым опозданием стало доходить, о чем говорят подруги.

- Что - кого?

- Кого ты любишь-то, идиотка? Мы сегодня все одинаково любим Победоносцева Андрея...

- Ва-а-аню-у-у, - почти завыла Маша. - Я без него жить не могу...

- Да где ты его взяла-то? - почему-то рассердившись, спросила Александра. - А? По телевизору видела?

- Он в аптеку приходил... - с трудом выговорила Маша, - ас-аспирин покупал...

- О, господи Иисусе, - пробормотала Александра.

Очевидно, алкоголь был ни при чем.

- Значит, он к тебе на свидание позавчера ехал, когда все это... стряслось? - подозрительно спросила она.

Маша горестно кивнула.

- Злой был, как нильский крокодил. Даже не поговорили толком. Это он из-за тебя переживал, Сашка... А теперь он пропал, пропал... И я его, наверно, больше не увижу...

- Заткнись, дура! - неожиданно вспылила Aлександра. - Он жив и здоров, конечно! Если бы его хотели убить, убили бы на месте! Подержат и отпустят, особенно если выкуп наши заплатят.

- Так ты из-за Вешнепольского ревешь? - удивилась Лада. - Он у тебя аспирин покупал?

- Он, - сказала Маша и улыбнулась, утирая кулаком слезы. - И алкозельцер. Он говорит - дайте что-нибудь от головы. А я ему - хотите цианистого калия?

- А он? - тупо спросила Александра.

- А он говорит - нет, мне пока что-нибудь полегче... За калием я попозже приду...

Лада подошла к дивану, на котором они рыдали, и посмотрела по очереди на обеих подруг.

- Что? - спросила она.

И тут они захохотали. Все втроем. Они хохотали так, что снизу стали стучать по батарее полоумные соседки, которых раздражал даже звук отодвинутого стула. Они корчились от смеха и катались по дивану. Они утирали слезы и кашляли, не в силах остановиться. Они взглядывали друг на друга, опухших от слез и горя, и хохотали еще громче.

Назло врагам.

Назло соседкам, полевым командирам и Вике Терехиной.

Ничтожество Победоносцев в качестве врага Даже не рассматривался.

Отсмеявшись, они некоторое время молча полежали на диване.

- Пойду кофе сварю, - сказала Александра будничным голосом. - Сходи, Мань, за мороженым, как самая трезвая. Или за тортом. Только у меня денег нет.

- Зато у меня тьма, - таким же будничным голосом отозвалась Лада. - Я тебе сейчас дам...