Мой Лигр

– Ты тут голос не повышай, соплячка! Я сейчас глотку тебе рассеку и не побрезгую! – злобно предупреждает Руби.

– Врёт она всё! Пытать надо. Давай уже, не тяни, начни с пальцев. Реж один за другим, может, тогда стерва вспомнит! – Джейк теряет терпение.

– Раз так, то у меня есть идея получше… – Руби отпускает горловину моей кофты, отступает на несколько шагов назад. Наступает короткая минута облегчения. – Раз тварь сбежала, то теперь будем ставить эксперименты на соплюшке. У нас есть всё. Образцы-то остались с нами. Будешь нашей подопытной крыской!

Дикий ужас вновь окольцовывает тело и обматывает его невидимой колючей проволокой с цепями. Я открываю рот и просто взрываюсь в истерике:

– Нет, не надо! Лучше просто убейте!

– Рот закрой! У меня есть то, что нам нужно. Пока наши парни прочёсывают каждую щель в городе в поисках монстра, мы не будем терять времени даром.

– Ты о чём? – озадаченно спрашивает Джейк.

– О ней. Она станет нашей новой подопытной. Хорошие новости! Вчера я стащил из лаборатории сыворотку… Я подслушал разговор Савински с Марковичем. Кажется, это сделали они. Решили держать в тайне до последнего. Но у меня есть план. Мне надоело чувствовать себя крысой в вертящемся колесе, в которое засунул меня Савински, поэтому я предлагаю взять всё в свои руки, – с умным видом объясняется бандит.

– Маркович? Тот ум планеты, докторишка наук и прошаренный генетик?

– Точно! Давай-таки откроем собственный бизнес, – Руби хитро потирает ладони, будто пытается согреться. – Ты как?

– Спрашиваешь? Я только за!

А-а! Теперь всё ясно. Рудольф неслучайно упал в толпу. Ему помоги.

Они грязно шушукались друг с другом, не обращая на меня никакого внимания.

Проклятье! Они, оказывается, даже хуже Савински. Хитрые твари! И предатели.

– На стол её! Привяжем ремнями и вколем вот это, – Руби вытаскивает из кармана небольшую ампулу с какой-то жидкостью бледно-красного оттенка внутри пробирки.

Глянув на пробирку, я чувствую, как пол проваливается под моими ногами.

Нет! Только не это! Не может быть!

– Отпустите меня! Твари! Сволочи! – качаюсь на стуле, дёргаюсь в отчаянии из последних сил, пытаюсь разорвать верёвки. – Я буду крича-а-а-ть!

– Кричи сколько влезет, – хмыкнул Джейк, хватая меня за талию и перебрасывая через плечо, как мешок с картошкой. – Никто не услышит. Мы на заброшенном складе. Здесь, кроме крыс и блох, больше никого нет в радиусе трёх километров.

– Ненавижу вас! Вы ничтожные, подлые тараканы! – я извиваюсь на плече урода, как раздавленный червяк, но этот ублюдок по сравнению со мной такой огромный, что ему плевать на мои сопротивления.

Я вдруг вспоминаю бледное, безжизненное лицо доктора, которого на моих глазах бездушно убили и напоили той дрянью, от которой он умер ещё быстрее, и моё сердце сжимается от страха. Это всё! Это конец! Они вколют мне то же самое! И всё… я умру в страшных муках. Никто мне не поможет.

Боже, если я в чём-то виновата, если много грешила, пожалуйста, прости! Мне очень-очень страшно… Я боюсь боли. Пожалуйста! Спаси и сохрани.

* * *

Я плакала, сопротивлялась, отчаянно пыталась вырваться из их грязных и мерзких рук, но бесполезно. Они сильнее меня, тощей стрекозы, в десять раз. Бандиты уложили меня на какой-то холодный металлический стол, к рукам и ногам привязали ремни, обездвижили.

Здесь было так страшно и жутко, что меня парализовало острой дрожью. Я дрожала, обливалась ручьями холодного пота и смотрела в потолок, на старую, раскачивающуюся туда-сюда ржавую лампу, которая служила единственным источником света, и плакала, плакала, плакала! Прощаясь с жизнью. А потом, когда выдохлась из сил, перестала вырываться, пытаясь выпутаться из жёсткой давки кожаных ремней, и перевела взгляд на стоящего рядом Руби, то получила мгновенный инфаркт. И тут же ожила снова. Глядя на то, как сукин сын, криво улыбаясь, набирает из пробирки бледно-алую жидкость в пятикубовый шприц.

– Нужно будет сделать четыре укола в обе конечности для быстрого эффекта, – уточняет Руби.

– Давай, ты начинай с рук, а я займусь ногами, – отвечает Джейк, принимая из рук напарника медицинский инструмент.

Голова не милостиво кружится. Сглотнув сухой ком в горле, в последний раз охрипшим от воплей голосом я шепчу:

– Ну, пожалуйста, не делайте этого. Я очень сильно хочу жить.

– Детка, – Руби сделал такое лицо, словно он растрогался, – мне правда очень жаль. Ты хорошая девчонка, прости. Но нам с другом очень нужны деньги. Ничего личного, так уж получилось. Такая у тебя судьба. Просто прими её, и быть может, тебе тоже повезёт. Очень скоро ты заимеешь такие способности, о которых обычные люди смеют только мечтать.

– Ага, а мы будем осуществлять их мечты, продавая волшебные «дары науки» за нереально огромные бабки.

Я хотела выругаться на них матом, но, сказав это, Джейк, замахнувшись, с силой воткнул мне иглу в левую ногу!

– Мамочки-и-и! – я закричала так громко, что в моих глазах полопались сосуды.

Больно. Очень больно! Я не хочу больше жить. За что мне всё это?