Мой Лигр

Девчонка бросилась в сторону того, что осталось от её одежды. С всхлипами, с дрожью на губах принялась сгребать с пола лоскутки рабочей униформы. Всё валилось из рук. Она заплакала ещё громче. А меня в груди вдруг ни с того ни с сего больно кольнуло. Будто шилом ужалило. Полоснуло по сердцу! Никогда не думал, что такой бес вроде меня способен на сочувствие. Вот значит она какая, эта жалость. Хочется послать к чертям все свои принципы, упасть перед девушкой на колени, крепко-крепко обнять и... сказать это новое для меня слово: «Прости».

Во мне будто боролись две сущности. Да ни одна из них не уступала другой.

Первая рычала: «Добей мерзавку! Она — человек. Эти твари убивали твоих сестёр и братьев! Вырезали их внутренности, варили из них эликсиры, а из глаз и гривы… делали талисманы. Вот и она — одна из них. Убийца!»

Вторая же сущность шипела: «Вы в одной тонущей лодке. Ты должен её защитить. Она — чистая и невинная, попавшая в беду одинокая душа. Это девушка не такая, как все остальные люди. Она — особенная».

Настойчивые голоса. Они всё зудели, зудели и зудели в моём подсознании, не давая возможности сделать выбор и сосредоточится. Тряхнув головой, я встал с пола. Расправив плечи, зашагал к Ясмине. Девка, заметив моё приближение, испуганно охнула, обхватила себя руками, пытаясь прикрыть обнаженную маленькую грудь с искусанными до красных пятен сосками, и быстро попятилась к двери.

Боится. Как самого окаянного. Неудивительно. После того как я буквально за ночь превратил жизнь маленького ангела в сущий ад.

— В клетку иди, — раскомандовалась, растирая ладонью реки слёз, что неслись по щекам сами по себе, не переставая. — Они придут скоро. И будут меня бить, если увидят, что ты ходишь тут как у себя дома.

— У себя дома я не хожу. А бегаю. Свободный, как ветер, — продолжаю сокращать дистанцию между нашими телами. Как обычно, я теряю контроль над моралью. Гадости, под стать моей сущности, сами льются из пасти. Но для меня мои выражения вовсе не гадости. Всего лишь простая обыденность. А как ещё нужно общаться с браками природы?

— Я тебя умоляю, — пошатнулась, а я дернулся, сжав челюсти — думал, она сейчас упадёт на пол и лишится чувств. — Просто вернись в клетку. Пожалуйста.

В её глазах было столько страха и боли, что мне стало не по себе. Настал тот миг, когда я впервые в жизни подчинился женщине. Человечке! Узнай сей факт кто-нибудь из своих… я бы с позором лишился абсолютно всех полномочий, как вожак, как будущий Король всех объединённых Прайдов долины Золотых Скал.

Хмыкаю. Ноги действуют сами по себе. Я резко разворачиваюсь вокруг своей оси, шагаю в свой персональный ад. Сам. Сам закрываю вольер на замок и со злостью швыряю ключи в руки девчонки.

Не может быть! Кажется, в этом раунде победа достанется ей.

Она выиграла. Жалость взяла верх над Эго.

— Довольна? Теперь-то ты… перестанешь топить мои «хоромы» слезами?

Ясмина игнорирует мои перлы, разбавленные сарказмом. Молчит. Лишь хмурится и шмыгает носом. Какое облегчение для моего сердца. Человечка больше не хнычет. Соответственно, моё сердце больше не колет чувство вины. Возможно, она шокирована тем, что только что увидела.

Радуйся, женщина. Добилась своего! Дикий зверь стал одомашненным котёнком.

Если честно, девчонка едва держится на ногах. Но благодаря моей крови, что теперь пульсирует в её жилах, выглядит намного лучше. Ну, подумаешь, трахнул немного. Обычное дело! Только вот когда я вконец перестал себя контролировать и набросился на девчонку, как удав на мышь, я не знал, что, оказывается, у неё первый. И что человеческие девушки такие хрупкие.

Звонкий хлопок мигом выдергивает меня из пучины собственных грёз, когда я вижу, как златовласка спотыкается и падает. На ровном месте. Такая слабенькая… А я не удержался. И выругался. С яростью треснув кулаками по прутьям решетки.

— Твою ж мать! — да, я впервые в жизни выругался как человек — это низшее слабоумное создание. Жизнь в клетке превращает меня в примата. Уже и ругаюсь как одноклеточное! Да просто потому, что я вдруг понял, взвесил все факты и доводы и пришел к шокирующему выводу… что у меня с этой безродной простушкой… случилось запечатление.

Мой лев выбрал её. И я не понимаю, как такое возможно. Мой зверь положил глаз на человечку. И оспорить его решение невозможно.

Как это? Разве такое возможно? Она ведь никто. Она не достойна даже ходить по той земле, по которой ступала моя нога. Тем более не достойна поднимать на меня глаза. Хоть на секунду. Но эта гордячка вопреки всем законам Элитарного Мира ведёт себя так, словно это я ее раб, а не наоборот. Высокомерная, гордая птичка. Да я в один миг откушу твою голову и проглочу, даже не соизволив разжевать. Напыщенную выскочку нужно срочно поставить на место. Вот только как это сделать... если мой лев уже выбрал её?

Когда Ясмина, хлопнув дверью, выскочила из вольера, я, зарычав до пожара в глотке, мгновенно обратился в зверя и зубами вцепился в прутья решётки. Рвал их клыками, драл когтями. С психом, с яростью! Лишь бы выплеснуть наружу эмоции!