Мои любимые преподы

Хотя…есть двое мужчин, которым я понравилась будучи в желтом платье, а потом и в юбке до пола, сложно представить, что те ночи – притворство, что меня хотели не по-настоящему, зачем им это было нужно, нарезать вокруг меня круги, если им противно?

Только из-за того проекта?

Нет ведь.

Я в поцелуях чувствовала любовь.

– Ева, – позади не оставляют попыток добиться от меня свидания, я отмахиваюсь, возвращаюсь к мыслям.

Если Сергей и Ярослав любили, почему тогда все так вышло? Это очень сложно и путано, я умная, а ответа у меня нет.

– Ну я тебя просто узнавать перестала, – по-мальчишески присвистывает Оля, когда я равняюсь с ней. – Раньше ты меня ждала, пока я часами собиралась. А теперь наоборот, – одобрительным взглядом она окидывает мой узкий брючный костюм и качает головой, – шикарно. Мисс Элегантность.

– Да ладно, – смущенно хихикаю. Пальцами веду по мягкой ткани пиджака. Этот костюм мне родители из командировки привезли, когда читали лекции в институте за границей. И наряд шикарный, его выбирала мама, а у нее отличный вкус.

Но раньше я стеснялась, казалось, что заучке нельзя выряжаться, а теперь перестала себя чувствовать дурнушкой и ежедневно нападаю на гардероб. Меня изменили Сергей с Ярославом или ребенок – главное, что я наконец-то ощущаю себя женщиной.

– Ты на сегодня договорилась квартиру смотреть?

Киваю и оглядываюсь по сторонам.

Первое сентября, первый день осени, на улице теплынь, прохладный ветерок ласкает лицо. В парке установили сцену, расставили стулья для учителей. Студенты группками кучкуются рядом.

– А ты потом на совет старост?

Снова киваю.

Вот-вот начнется линейка, и мы с Олей шагаем к своему курсу – наше место возле деревьев, от сцены далеко. Подруга могла бы и не приходить, линейка для новичков, в основном, но Оле просто хочется поглазеть на девчонок, какими вернулись с каникул, кто потолстел за лето.

– Слышала, что Кристина учудила? – со вкусом сплетничает Оля. – Она же год с тем старшекурсником встречалась, и его летом забрали в армию. Он позвал ее в ресторан и сделал ей предложение. А она сначала поела, а потом отказала. А знаешь, к кому ушла? К его другу. Которого тоже в армию забрали через пару дней. Дура, скажи?

– Дура, – соглашаюсь и обозреваю толпу. Вспоминаю Сергея, фамильное кольцо, которое ему бабушка дала – и к горлу подступает горький комок.

Вчера в клубе его Настя скандал устроила, за волосы оттаскала какую-то девицу, мы с Олей уже уходили, и лучше бы я не останавливалась, и не смотрела на это, я так бороться никогда не смогу, хоть и кажется, что сильнее его люблю, чем она.

– Салют, – звучит над ухом высокий жеманный голос, и я вздрагиваю.

Поворачиваюсь.

Рядом останавливается Лиля. Смотрит на сцену, на учителей, что рассаживаются на стульях, кто-то выносит и ставит микрофон.

– Как отдохнули, девочки? – Лиля поправляет развевающиеся на ветру волосы.

Она повыше, плотнее, в короткой кожаной юбке и кофточке с глубоким вырезом. На губах переливается розовый блеск.

Я машинально сравниваю нас. И молчу. В мыслях одна за другой проносятся картинки, как Ярослав заламывает ей руки, наваливается на нее, не давая вырваться, как он расстегивает брюки, и…

– Чудесно, – сладким голосом говорит Оля и пожимает мою руку. С сочувствием смотрит на Лилю, – а ты как, дорогая? Тяжело тебе было сюда вернуться? Ужасно, конечно, мы с Евой пока сюда шли, слышали – все только о тебе и сплетничают, обсуждают, какая ты дрянь. Совести у них нет. Бедняжку изнасиловали, а они? Да, Ева?

Лиля краснеет, бросает на Олю злой взгляд.

С благодарностью сжимаю руку подруги в ответ. Оля раньше с нашей королевой красоты подружиться мечтала, чтобы та ее на тусовки с собой брала, а теперь не боится в лицо ей смеяться.

И меня опять разъедают сомнения.

Ярослав не мог, он не стал бы, доказательства ведь и подтасовать можно. Лишь их с Сергеем образ все портит, сын прокурора города и сын начальника автоинспекции, неужели такие отцы позволили бы Яру за решеткой сидеть, если он не виноват?

Ректор уже начал приветственную речь, в микрофон поздравляет студентов с началом нового учебного года, Лиля, высокомерно задрав подбородок, делает вид, что внимательно слушает.

– Такая она овца, – шепотом говорит Оля. – Все-таки приперлась.

Не отвечаю, пытаюсь уложить бурю внутри. Ладони вспотели, я снова разволновалась, а это вредно, представляю, что еще почти год ее лицо будет маячить в универе, я каждый день на нее наталкиваться буду – и меня трясет.

На сцене высказываются учителя, я почти ничего не слышу, лишь невнятный бубнеж. Невидяще смотрю на нашего философа Максима, а потом…

Между сценой и стульями, держась за спинки, наклоняясь и здороваясь, пробирается высокая мужская фигура.

Синие джинсы, черная футболка – он одет так, словно не на торжественную линейку явился, а в магазин за хлебом вышел.

Наглый, невозмутимый, испорченный.

Он хочет присесть на свободный стул, но ректор качает головой, что-то быстро ему говорит.

Не могу поверить. Растерянно смотрю на Лилю. Она еще больше покраснела, вцепилась в свою сумочку, глаз не сводит с него.