Мой любимый Бес

Где-то сбоку слышу окрик отца, краем глаза замечаю, как он вылезает из автомобиля, припаркованного чуть дальше. Что за бред тут творится? Рома уворачивается от кулаков нападающих и атакует в ответ, но с троими ему явно не удастся справиться. Я, не думая, подскакиваю к Роме, пытаясь выхватить его из этой кутерьмы, но чей-то кулак припечатывает меня в ухо. В этом ухе раздаётся звон и земля начинает приближаться слишком стремительно.

Глава 33. Снежана

Слышу разъярённый мат Ромы, кидающегося на того, кто задел меня кулаком. К нему примешивается громкий недовольный голос отца. От сильного удара перед глазами всё пляшет, но всё-таки вижу, что из белого микроавтобуса вылез ещё и четвёртый мужчина, до этого сидевший за рулём. Вчетвером они заталкивают Рому в микроавтобус. Дверь громко захлопывается и автомобиль уносится прочь.

— Врача надо! — это уже мама обеспокоенно кудахчет где-то рядом. Пытаюсь сесть, но ведёт в сторону. Отпихиваю папины руки, тянущиеся ко мне. Меня всё-таки поднимают, и от этого мужчины отбиться уже непросто.

— Вы, Тахиров, способны только приумножать проблемы, а не решать их, — спокойный, но недовольный голос Земянского, — какого хрена вы тут устроили? Я опоздал всего на пять минут, а вы столько наворотили.

— Михаил, куда?.. — начинает мама, но Земянский обрывает её:

— Ко мне. И этим своим позвоните, Тахиров, чтобы парня сильно не мяли.

Земянский сгружает меня на заднее сиденье автомобиля и сам садится рядом, бросаю водителю:

— Вперёд.

Голос Земянского то звучит слишком громко, то удаляется так, что его становится неслышно, только губы шевелятся на лице. Мысли плавают будто в густом желе. Где Рома, что с ним? Цепляюсь за ручку автомобиля. Земянский перехватывает мои руки.

— Это что ещё за фокусы? — удивляется Михаил и обращается к водителю, — Даниленко, заблокируйте двери.

Машина едет так ровно и мягко, что становится тошно. Горло перехватывают спазмы, от которых непроизвольно сотрясается всё тело. Земянский не даёт завалиться набок, чтобы уткнуться лбом в холодное стекло, придерживает за плечи, тыкает пальцами левой руки в смартфон, вызывая врача. А потом, похоже, звонит отцу:

— Следом едете? Хорошо. Без самодеятельности, Булат Хасанович. От вашего бега впереди паровоза у Снежаны случилось сотрясение мозга… И повторюсь, этого парня — не мять. Нет… Нет… Вы в своём уме?.. Никаких посторонних лиц не привлекать. Всё решится мирным путём… На месте уже поговорим.

К концу поездки мне становится уже немного лучше: мир не кружится вокруг в вихре, но движения как будто заторможённые. Автомобиль мягко останавливает, но меня будто всё ещё несёт вперёд, утыкаюсь головой в сиденье. Ненавижу слабость, разливающуюся по телу, но никак не могу с ней справиться. Меня словно тряпичную куклу несут в дом, укладывая в одной из комнат на кровать. Рядом появляется мама, присаживается рядом, пресекая мои попытки встать:

— Нет, лежи. Тебе нельзя. Сейчас врач тебя осмотрит.

— Что вы ещё придумали? Мне нужно…

— Ты языком еле ворочаешь. Тебе нужно отлежаться. Зачем полезла в драку?

Мама поправляет волосы, поворачивает мою голову за подбородок:

— Сильно болит? У тебя левая половина лица припухшая.

Нет. Не болит. Или болит? Кожу немного жжёт, но это такая ерунда по сравнению со всем остальным, что я даже не обращаю внимания.

— Добрый день, добрый день. С праздником, — в комнату входит мужчина с чемоданчиком в руках, — желаю, чтобы поводов обращаться к нам было как можно меньше. И прошу вас оставить меня наедине с девушкой.

Мама кивает и выходит из комнаты. А врач натягивает перчатку и мягко улыбается:

— Итак. Неудачное падение, да? Осторожнее, на улице сейчас очень скользко.

Неудачное падение? Неудачное попадание в семейство Тахировых с самого рождения. Врач задаёт вопросы, осторожно осматривает меня, измеряет давление и температуру. Рекомендует отдыхать побольше и не волноваться. В дверях он сталкивается с Земянским:

— Лёгкое сотрясение судя по всему. Постельный режим и никаких нагрузок.

— Ничего серьёзного?

— На первый взгляд, нет. Судя по симптомам, не вижу необходимости в дополнительном обследовании. Но понаблюдать стоит.

— Хорошо. Спасибо, что приехали. Завтра проверите свою пациентку?

Врач улыбается:

— Разумеется. В какое время удобнее?..

Земянский выпроваживает врача. На тумбочку рядом с кроватью он ставит высокий стакан и бутылку минеральной воды.

— Не думал, что невесты столь проблематичны.

— А ты избавься от проблемы, Земянский. Никакой головной боли и нервотрёпки.

— Лежи, — останавливает моё движение Земянский, — и лучше не трать силы на пустую болтовню. Я зайду позднее.

— Можешь не стараться. Не оценю.

Земянский останавливается возле двери:

— Я стараюсь не только для тебя, Снежана.

— Вернее, совсем не для меня, да? — собственный голос кажется писком возмущённого комара, таким же слабым. И от этого комара избавиться не представляет никого труда: прихлопнуть ладонями, останется размазанный коричневатый след. Земянский никак не реагирует на мою последнюю реплику и выходя из комнаты, перехватывает маму, пытающуюся зайти: