Мой любимый Киборг (СИ)

Это была большая пещера, освещенная слабым голубоватым свечением, исходящим из камней вокруг. Воздух был спертым, кисловатым, но пригодным для дыхания. Я посмотрела на поднимающихся членов отряда, но насчитала только троих. Макс как раз выровнялся, но я увидела разодранную штанину комбинезона и потеки крови, бегущие с его бедра. Моника с виду пострадала меньше. Она встала на ноги, держась за левый бок, а ректор Мортолл придерживал голову, пытаясь хоть как-то сесть.

Ни Руэля, ни Фэргюса, ни Соломенного Боба не было!

Руэль!

Я вскочила на ноги, морщась от боли, и начала лихорадочно оглядываться по сторонам.

— Руэль! Руэль!!! — закричала я, и звуки моего голоса гулко утонули в сводах пещеры. Нахлынула паника, в глазах появились слезы. Где же он??? А вдруг он погиб???

— Исида, не бойся, я в порядке… — прозвучало вдруг в моей голове, но это был не голос. Это была мысль. «А вдруг это не более, чем мое воображение???» — со страхом подумалось мне, но мягкие успокаивающие слова полились снова:

— Исида! Не плачь! Я скоро приду к тебе…

И я поверила. Поверила, что Руэль сейчас говорит со мной таким вот невероятным способом. Это помогло мне отбросить отчаяние и взять себя в руки.

Мы должны выжить. Должны!

Первым делом я рассмотрела свое ранение. Это было небольшое рассечение кожи при падении. Так, сущий пустяк!

Нащупала на поясе небольшую аптечку, в которой находились пластыри, обезболивающие и восстанавливающие препараты. Такие же должны были быть на поясе каждого, но у Макса и Моники их не оказалось. Всему виной — обычная халатность: они сняли аптечки на ночь, чтобы не мешала спать, хотя это категорически запрещено основными правилами нахождения на опасной планете.

Моника выглядела не очень, и я усадила ее обратно на пол. Во мне проснулся дремлющий чудо-врач, и я незаметно для всех взяла уход за пострадавшими в свои руки.

Быстро обеззаразила свое рассечение и заклеила пластырем. Потом осторожно подползла к Максу. Рана на его ноге была не сильно глубокой, но сильно кровоточила. Он сперва отказывался от моей помощи, но я настояла.

Когда же мои пальцы заскользили по его бедру, стирая кровь аптечной салфеткой, Макс сильно вздрогнул. Вдруг я остро ощутила его вспыхнувшие эмоции: волнение, смущение… влечение?

Ко мне? Замерла на мгновение и смутилась уже сама. Бросила беглый взгляд на его лицо, смазанное полумраком, и увидела, что он пытается свои чувства тщательно спрятать.

Заставив себя сосредоточиться на обработке его раны, я, тем не менее, все время возвращалась к тому, что именно почувствовала от него. Выходит, то, что произошло в душевых, не было случайностью или недоразумением? Неужели Макс… знает, что я девушка? Или я нравлюсь ему даже как парень???

Меня это сильно озадачило и даже напрягло, поэтому Максу в глаза я старалась не смотреть.

Кое-как закончив перевязку, я направилась к Дэйну Мортоллу.

— Ректор, — тихо прошептала я, присаживаясь, — разрешите осмотреть вашу рану.

Он выглядел вялым, но согласно кивнул.

На голове была значительная гематома, но без рассечения кожи. Я быстро обработала ее заживляющим средством и вколола в руку обезболивающее и восстанавливающее средства. Себе не стала: экономила, потому что лекарств осталось ничтожно мало.

Пока ректор отсиживался и приходил в себя, я подползла к Монике. Когда я приблизилась к ней вплотную, я вдруг на пару мгновений окунулась в ее бурлящие чувства: досаду, боль, ревность и… влечение? Снова???

Меня озарило: Монике нравится Макс, но она знает, что ему нравлюсь я!

Вот только совсем не время и не место отвлекаться на романтику, когда мы так серьезно влипли!

Но совесть услужливо выудила из моей памяти страстные поцелуи с Руэлем под лунами Зиграма, и я устыдилась. Сама отдаюсь чувствам без памяти и благоразумия, а другим мысленно читаю нотации!!!

— Моника! — привлекла я внимание девушки. — Что у тебя болит?

У нее оказалось сломано одно ребро, но Моника согласилась только на обезболивание.

Уже через десять минут мы все смогли присесть рядом и обсудить случившееся.

— Дела обстоят плохо! — начал ректор рубить с плеча. — Трое наших спутников исчезли, а мы оказались в какой-то подземной ловушке. Радует то, что в этой пещере все-таки присутствует воздух. Это означает, что он откуда-то просачивается, а это очень хорошая новость для нас: возможно, выход отсюда есть. Нам нужно попытаться его найти!

Мы разбрелись по разным сторонам пещеры, в полумраке обследуя светящиеся камни, но пока видели перед собой только лишь сплошную каменную стену.

Но не прошло и получаса, как в пещеру проникли глухие звуки ударов.

— Что это? — воскликнула Моника и непроизвольно попятилась в сторону Макса, словно ища у него защиты.

— Похоже, кто-то целенаправленно бьет по скале, — пробормотал ректор.

Наши лица осветились надеждой. Нас ищут? Нас спасут???

Мое сердце привычно заныло о Руэле, но в разуме взорвались фейерверком нежности вынырнувшие из ниоткуда слова:

— Любимая моя! Я уже иду!..

Я затаила дыхание: к нам на помощь спешил Руэль!..

Безумный… железный… любимый…

Руэль