Мой любимый Метаморф (СИ)

Мышцы, словно сорванные пружиной ненависти, сжимались все сильнее, и через минуту Антонио Лиеззо безвольно обмяк. Его глаза закатились, а конечности перестали дергаться.

Мой мучитель был мертв…

Я разжал пальцы, и его тело мешком упало на пол, развалившись в неестественной позе. Мое сердце безумно колотилось, перед глазами все плыло. Начался глубокий внутренний конфликт, потому что некоторые установки в моем разуме все еще порывались запустить нанороботов на самоуничтожение, но я… жестко воспротивился. Энайя! Я должен держать ее образ в разуме! Она — моя новая хозяйка! Этот мёртвый человек больше мне никто!!!

Я пытался победить самого себя, и только упорное проецирование образа цвиннки помогало мне останавливать волну тошноты и головокружения, обрушившихся на меня, как ураган.

Наконец, дурнота начала постепенно отступать, и в глазах прояснилось. Конечности еще сильно подрагивали, а голова ужасно болела, но, по-моему, самый глубокий кризис уже прошел…

Я слегка пошатнулся, а потом обошел тело бывшего хозяина и направился к столу. Из ящиков достал свои фальшивые документы, бластер, несколько инъекций для усиления ресурсов организма и быстро переоделся в обычные футболку и спортивного кроя штаны.

Труп нужно спрятать, чтобы выгадать время. А после необходимо бежать. Причем вместе с Энайей, потому что ищейки и помощники генерала Лиеззо в конце концов ее найдут. Они уже знают, что Марк Эйри — чистокровный цвинн, потом обнаружится и она… А если я хочу жить, с ней ничего не должно случиться…

Тело генерала я замотал в большой пакет и, забросив его на плечо, выпрыгнул из окна. Приземлился с трудом (крылья дрогнули), но все же порадовался, что камеры сегодня не работают.

К свалке добрался по крышам домов и бросил труп в заброшенный колодец. Здесь его долго не найдут.

Уже уходя, я посмотрел в темное жерло колодца и процедил:

— Ты проиграл. В первый раз. И в последний…

А после бегом припустился обратно, планируя, куда стоит бежать в ближайшие часы…

Подозрительные пилюли…

Маруффа Эйгэ

Из того, что мне рассказала Энайя, я поняла: дела плохи. Похоже, нас вычислили, и то, что произошло в саду Академии доказывало: охота на нас начата.

В груди скрутилось дурное предчувствие, но план действий вырисовался очень четко: мне нужно срочно написать отчеты, убедить начальство, что Макс Цвинну не интересен и… бежать! Если, конечно, мне это разрешат…

Когда я возвратилась в комнату, Макс еще не спал. Похоже он ждал меня, потому что при моем появлении мгновенно вскочил на ноги…

Если бы у меня было прежнее тело, я просто бросилась бы ему на шею, ведь нам скоро придется расстаться, но сейчас не посмела. Он не должен узнать, что я стала женщиной, это может быть опасно для него…

Однако Макс ожидаемо сам двинулся ко мне. Я запаниковала. Если он меня обнимет, то сразу же все поймет! Хотя… грудь тщательно перевязана, а на мне много одежды, которая скрадывает очертания фигуры. Может, лучше будет не сильно артачиться, чтобы не вызвать ненужных подозрений?

Поэтому я позволила обнять себя, и его сладостный аромат сразу же расслабил мое напряженное тело. Я прижалась щекой к его плечу и закрыла глаза. В сердце болезненно защемило. Как же я буду без него? Как это — больше не видеть его, не знать, что с ним происходит, не касаться его и не смотреть ему глаза?

Стало больно.

Руки Макса крепко сжали меня.

— Я беспокоился о тебе, — прошептал он мне в самое ухо. — Мне показалось, что тебе было плохо…

Я не знала, что ответить. Горло сжалось от неожиданного спазма. И тогда я просто отстранилась и схватила его лицо ладонями, заглядывая в глубину его черных глаз.

«Скоро мы расстанемся» — говорил мой взгляд.

Я видела в нем ответную тревогу и дурное предчувствие.

Мне хотелось просто сказать ему, что я… люблю его, но вдруг меня пронзила совершенно другая и ужаснувшая меня мысль: а ведь мне бы стоило как можно скорее порвать с ним отношения, чтобы ему было не так больно, когда я исчезну. А вместо этого я сейчас к нему льну и привязываю его к себе еще больше.

Я дернулась, сильно побледнев, но Макс как будто почувствовал мою попытку к бегству и дерзко прильнул к моим губам.

Я затрепетала. Как никогда, мне захотелось довести все это до конца, но я знала, что это невозможно. Нельзя! Мне нельзя подвергать его никакой опасности…

Но поцелуй так сильно захватил, что я не смогла не ответить. Разомлела и подалась навстречу, теряя последние крохи благоразумия.

Хотелось забыться. Ото всех тревог и опасностей. От боли возможного расставания.

Макс был очень нежен и играл с моими губами с таким мастерством, что я очень быстро начала сильно дрожать.

Как открылась входная дверь, мы не поняли оба. Просто не заметили, продолжая утопать в объятиях друг друга и ловя сладостно дыхание.

Только чье-то вежливое покашливание заставило нас вздрогнуть и прерваться. Мы испуганно обернулись ко входу, а потом быстро разомкнули объятья и отшатнулись друг от друга, как будто этим можно было хоть что-то исправить.