Мой любимый Небожитель (СИ)

— Нашёлся, негодник… — процедила дикарка, заставляя Арраэха почувствовать жгучее раздражение. Он что, домашний питомец? Или ребенок, сбежавший из-под опеки?

— Глупый непослушный раб… — продолжала бормотать аборигенка, взваливая его руку себе на плечи и пытаясь подвести пленника к дыре в полу.

Последнее её слово заставило правителя замереть и воспротивиться. Девушка нахмурилась ещё больше и с укоризной посмотрела на него.

— Чего встал? Думал сбежать от меня? По закону ты принадлежишь мне!!!

Правитель, несмотря на боль и слабость, а также унизительное положение, при котором он буквально висел на этой дикарке, гордо вздернул подбородок и с ужасным акцентом процедил:

— Я… никому не принадлежу! Я не твой раб!!!

Аборигенка, похоже, поразилась нескладности его речи, потому что изумленно открыла рот:

— Так ты не местный? — выдохнула она. — Откуда же ты?

Арраэх усмехнулся.

— Очень… очень издалека! Тебе и не снилось...

* * *

Илва хмуро смотрела на бледного, почти зеленого раба, едва имеющего силы сидеть на шкурах.

Его — голого, хилого и едва шевелящего языком — пришлось тащить с чердака по старой деревянной лестнице. И как он вообще смог туда забраться в таком-то состоянии???

В том, что он собирался просто спрятаться от неё, а потом сбежать, она не сомневалась. В груди запек огонь бунта против такого расклада, и для Илвы вопрос обладания этим парнем стал буквально принципиальным.

Нет! Не отпустит! Ни за что!!!

Так яростно её сердце ещё никогда не кипело…

Но сюрпризом было то, что раб оказался не местным. Его речь была нескладной, и было слышно, что он с трудом подбирает слова.

Откуда же он?

— Как называется твоя родина? — пытливо спросила девушка, присаживаясь рядом на пол и протягивая ему деревянную миску с горячей похлёбкой. Вместо ответа парень странно воззрился на еду, но потом его нос так красноречиво сморщился, что Илва почувствовала раздражение.

«Точно из аристократов!» — подумала она раздосадовано, а сама схватила раба за руку и жёстко дернула, едва не опрокинув его прямо на себя.

— Ты будешь это есть, или я накажу тебя!!!

Большие глаза парня шокировано расширились, и несколько отблесков от очага осветило их радужку.

Илва замерла, ощутив вдруг себя так, будто её окунули в ледяной ручей: глаза раба казались наполненными кристально чистой водой — светлыми, лучистыми, нечеловеческими…

Она уже однажды смотрелась в подобные глаза. Глаза Небожителя…

Илва с трепетом отпустила руку раба и отшатнулась от него, смотря на парня в ужасе.

Он же… он же… нет, он не может быть одним из НИХ!!! Они — боги! Великие, могущественные, прекрасные… А он — такой слабый, даже никчёмный! Болезненный и странный…

— Кто ты? — прошептала Илва, не справившись с голосом.

— Меня… зовут… Арраэх! — проговорил парень с королевским достоинством. — Я — правитель зоннёнов!

Девушка несколько раз растерянно похлопала ресницами, пытаясь вспомнить название подобного народа, но потом осознала, что о таком просто не слышала.

— Э-э-э… эта страна на юге? — осторожно поинтересовалась она, пытаясь успокоить себя мыслью, что ее раб просто из этих, рыжих… но никак не небожитель.

Парень снова скривился — высокомерно так, даже презрительно.

— Моя… родина… вообще не здесь… — проговорил он, с трудом выговаривая шипящие звуки муаррийской речи. — Она… очень… далеко…

«Значит, еще южнее!» — подумала Илва и заставила себя успокоиться.

Нет, небожителем он быть не может — это однозначно!

Но глаза…

Ей безумно захотелось посмотреть на них при свете дня!

— Ешь, — буркнула она, вновь протягивая тарелку. — Твое происхождение не отменяет того, что ты принадлежишь мне!

Парень насупился, блеснув этими самыми глазами из-под темных бровей, которые уже начали отрастать, но тарелку в руки взял.

Илва отметила, как изящны его пальцы. Не такие толстые и уродливые, как у Дзо и ему подобных, а откровенно красивые. Такими приятно было любоваться…

Девушка почувствовала дрожь возбуждения и неожиданно смутилась. А потом смутилась из-за того, что смутилась, потому что подобное состояние ей было совершенно не свойственно.

Опустила глаза, поражаясь самой себе.

Это что вообще происходит-то, а?

Парень начал усердно хлебать похлёбку, словно хотел поскорее с ней покончить, и по гримасе отвращения на его лице Илва поняла, что это именно так.

— Неженка! — буркнула девушка с откровенным раздражением, на что раб отреагировал весьма неожиданно: перестал есть, посмотрел на нее, как на презренную моль, приподнял вверх свою отросшую изящную бровь и дерзко произнес:

— Дикарка!

Илва поперхнулась и начала кашлять…

Глава 12. Старый друг...

Илва натянула поводья, останавливаясь около одежной лавки господина Матьё — старика, у которого весь честной воинский народ обычно закупал одежду. Вывеска так и гласила:

«Надо крепкое шматьё? Не артачься! Иди к Матьё!!!»

Раба пришлось оставить в доме связанным, чтобы смотаться в столицу за одежонкой: пора уже было прикрывать его худосочные телеса.