Мой любимый преступник

Сверху два круглых окна, открывающие вид на звездный небосвод и пропускающие внутрь слабый лунный свет. Чисто и пахнет травой. Перевожу глаза на Аню и задыхаюсь, когда она снимает с себя футболку. Перед моими глазами без препятствий открывается высокая вздернутая грудь с дерзко торчащими сосками. Сглатываю слюну и шумно выдыхаю воздух. Моей девочке понравилось не сдерживать себя, поэтому мы сейчас здесь, а не в доме. Тяжелым взглядом скольжу вдоль ее тела и останавливаюсь на шортах. Нужно снять их на хрен. Хочу видеть ее всю. Аня послушно выполняет не озвученный приказ, и тонкая ткань скользит вдоль ее стройных ног.

- Умница, - произношу не своим голосом. – А теперь мои штаны.

Аня кусает губу, а глаза загораются доселе неизвестным мне блеском. Шагает ближе, кладет прохладные ладони на грудь, встает на носочки и целует. Я хватаю ее в охапку и набрасываюсь жадным поцелуем, но малыш отстраняется. Выставляет вперед руки, и я скорее догадываюсь, чем слышу:

- Я хотела попробовать так же, как ты.

Нерешительная ладонь тянет резинку спортивных штанов, и тонкие пальцы оплетают мой вздыбленный член. Откидываю голову назад, молясь всем силам, чтобы продлить этот жгучий кайф. Слышу, как Аня тяжело дышит, пока ее пальцы скользят вдоль меня вверх и вниз, и застываю каменной статуей, не желая отказывать ей в том, чего сама хочет. Опускаю голову и неотрывно слежу за тем, как заяц приседает на колени.

В горле в мгновение становится сухо от осознания, что именно она собирается делать. Прищуриваюсь и лечу в пропасть, разлетаясь на молекулы, как только влажный язык касается налитой головки члена. Втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы. На лице малышки столько неприкрытого желания, пока ее губки смыкаются вокруг моего члена, и она осторожно и слегка неумело втягивает его в рот. Щеки пылают, но не думаю, что от стыда. Вряд ли бы она делала то, чего не хочет. А я от мысли, что она делает это с такой аккуратностью, практически неопытно, готов швырнуть к её ногам всю вселенную, нависающую над нами. Моя девочка. Моя.

Подрагивающие пальцы сжимают ствол, в то время как она пытается захватить его как можно глубже. От бархатистости ротика и ощущения немного осмелевшего языка меня ведет, и я пошатываюсь. Аня отпускает член и упирается ладонями мне в бедра. Твою ж мать. Накрываю ее затылок ладонью и придерживаю, толкнувшись вперед. По коже головки вибрирует стон, и я слегка отстраняюсь.

- Все нормально?

Аня кивает и насаживается ртом еще глубже.

- Б****ь! – не замечаю, как сгребаю волосы на затылке в кулак. – Малыш, я сейчас кончу, - толкаюсь бедрами в податливый рот и не больно тяну за волосы, побуждая встать, но заяц дергает головой и не подчиняется.

Снова обхватывает пальцами основание члена и начинает с ускорением водить по нему. Черт меня раздери. Глаза заволакивает красной пеленой, а в ушах кровь шумит. Я слышу собственный пульс так отчетливо, как если бы мое сердце выдрали и засунули в уши. Горячая волна прокатывается вдоль позвоночника, и я растворяюсь в покорном взгляде моей девочки. Она сводит с ума тем, как осмелела, и теперь посасывает меня, помогая себе рукой, а на дне темных зрачков необузданная страсть. Она схлестывается с моей собственной, и как холодный поток воздуха с горячим образуют шторм, так и меня сейчас заворачивает в сокрушительный оргазм. Не контролирую себя от напряжения. Удерживаю Аню за затылок и толкаюсь в её рот. Снова и снова. Чувствую судорогу, предпринимаю еще одну попытку оторвать от себя малышку, но моя девочка настроена решительно. Новый тихий стон, и я заглушаю его своим звериным, рвущимся из самых недр, когда наконец кончаю.

Ноги едва держат. Мышцы от напряжения дергаются, и я опускаюсь на колени, чтобы завалиться в стог сена и притянуть на себя зайца.

Дикое расслабление охватывает каждый дюйм. Мы оба тяжело дышим, и я крепко прижимаю к себе ту, кому принадлежит мое сердце. Разве можно меньше чем за неделю полюбить человека, спросите вы? Можно. Можно полюбить и за одну секунду, если сердце нашло свою неотъемлемую половину.

Не знаю, сколько мы так лежим. Может минут десять, а может полчаса, ощущение времени расплывается, и мы просто растворяемся друг в друге. Аня выводит круги острым ноготком на моей груди, я крепко прижимаю ее к себе, чтобы не замерзла. Можно сходить за одеялом, но не хочу ее оставлять ни на минуту. Тянусь за соломинкой и засовываю её в рот. А потом, потом просто говорю то, что она заслуживает знать, потому что уже давно не просто моя заложница:

- Ань, я стал свидетелем преступления. Поэтому меня ищут.

Заяц замирает и поднимает на меня свои серо-голубые глазища.

- Свидетелем? Так ты ничего не совершал? – в голосе облегчение, но огромного удивления не слышу.

- Что-то ты не удивлена, - хмыкаю и пропускаю через пальцы влажные мягкие волосы.

- Просто не могла представить, что ты сделал что-то ужасное.

- Не канаю за бандита?

- Нет.

- Только не называй меня принцем.