Мой любимый Принц (СИ)

Пресекая шум, Лорран указал им направление, куда они должны были поспешно уйти, а я с трудом поднялся на ноги.

Толпа особей в двести поспешила исчезнуть с этого места, и только лишь девушка-мойёрка задержалась дольше остальных, выразительно глядя в лицо моего товарищу.

От нее потекло отчетливое восхищение, да такое сильное, что Лорран откровенно смутился. Я не сдержал усмешку: он был мелковат как для предтечей, но для низкорослых мойёрцев был идеален, в отличие от меня — чрезмерно высокого и широкоплечего. Похоже, ему удалось завоевать одно юное сердце.

Лорран знаком указал девушке поспешить и она, взглянув на него в последний раз большими грустными глазами, исчезла за зарослями.

Похлопав товарища по плечу, я предложил создать вокруг ментальные помехи, чтобы никто из отряда не смог заметить шлейф эмоций, все еще витавший в воздухе, и он согласился.

Однако, как только мы принялись концентрироваться для этого, раздались истошные крики боли.

Это были мойёрцы. Ослушавшись нас, они свернули в другом направлении и наткнулись на остальных разведчиков. Началась резня.

Когда мы телепортировались, из двухсот особей осталось не больше пятидесяти. Они истошно кричали, о чем-то умоляя, а я застыл на месте, не в силах отвести взгляда от этой жуткой картины отчаяния.

Вдруг из этой толпы спасшихся в нашу сторону рванула та самая девушка, которая так недавно доверчиво смотрела Лоррану в глаза.

Она искала защиты. Она умоляла о помощи, но Хварт — правая рука ашшера Бина — прицелился, собираясь выстрелить в нее бластером.

Лорран не смог…

Не смог бездействовать.

Он телепортировался к ней и успел прикрыть ее своими щитами, и заряд, выпущенный Хвартом рассеялся в воздухе, натолкнувшись на них.

Это было прямое непослушание. Непослушание, после которого должно было последовать ментальное подчинение. Навсегда…

Я в ужасе застыл, смотря на своего товарища, который только что подписал себе смертный приговор.

Он тоже казался испуганным, но потом его взгляд переменился, и в глазах его появилась решимость.

Он готов был на все.

Ему надоело.

Он выхватил бластер и начал палить… по предтечам, успев подстрелить троих, прежде чем ашшер Бин, как раз вынырнувший из воздуха рядом, не заставил его замереть.

Подчинение!

Самое страшное слово для любого предтеча!

Я знал, что сейчас будет: ашшер заставит Лоррана истребить оставшихся аборигенов своими собственными руками, причем, наиболее жестким способом…

И я тоже не выдержал.

Выхватил бластер и… пристрелил товарища, чтобы он не стал чудовищем в своих собственных глазах.

Его остекленевшие вмиг глаза не смогли передать благодарность, которую он послал мне, но мое ментальное восприятие ее уловило…

Я проснулся с воплем и резко присел.

Было так больно, словно кто-то выворачивал наружу мою грудную клетку.

Опять этот сон! Я проживаю его снова и снова, не в силах остановить жуткие воспоминания.

Я чувствую вину. Перед Лорраном, перед мойёрцами, перед той девушкой, которую тут же убили сразу после смерти Лоррана.

За смерть товарища я был наказан двадцатью ударами плетью, но меня не убили, потому что на тот момент Лорран считался преступником, поэтому моя вина была «невелика».

Я хотел бы забыть все это! Хотел бы не помнить, но прошлое снова и снова приходило ко мне и требовало… возмездия? Наказания для меня???

Что я должен был сделать, чтобы это наконец прекратилось???

С того момента прошло триста тысяч лет. Наша раса предтечей уже успела исчезнуть с лица этой вселенной*, а я… а я по — прежнему жил с той же болью и виной…

Снова откинувшись на подушках, я мучительно закрыл глаза.

Память — это истинное богатство живого существа, но… не в моем случае. Для меня она — настоящий бич…

* * *

Алиса

Я проснулась с колотящимся сердцем.

Страх, боль, жуткие страдания и полнейшее отчаяние — вот, что я сейчас увидела во сне.

И посреди всего этого — принц Риан!

Он убил своего товарища, чтобы спасти его от еще худшей участи! Сколько же боли он пережил!!!

Медальон на шее почти обжигал. Но не светился. Я сжала его пальцами, но на сей раз он не принес мне успокоение. Почему? Не из-за него ли я сейчас увидела во сне эту жуткую историю?

А может, это просто мое воображение разыгралось?

Нет! Я чувствую, что это не так. Всей душой чувствую!!!

Вскочив посреди ночи, я набросила халат и дрожащими руками достала чистый холст. Не встану с рабочего места, пока не закончу эту картину. Ни за что!

И я начала рисовать.

Но не Риана. И не жуткие эпизоды резни. И даже не тамошние горные пейзажи.

Я начала изображать ее — юную смуглянку, которая смотрит влюблёнными глазами на того, кто ее спас.

Я рисовала и плакала. Я знала, что жизнь этих двоих оборвалась слишком быстро и ужасно несправедливо. Именно поэтому я должна была увековечить эти черные влюблённые глаза!!!

Закончила я только к обеду, то есть через девять часов.

Меня сразила дикая усталость и я, не снимая халат, завалилась спать.

* * *

Через час. Квартира Алисы…

На настойчивые звонки в дверь никто не ответил, и Лира открыла квартиру подруги ключом.

Войдя в спальню к Алисе, она нашла ее крепко спящей и укоризненно покачала головой.