Мой любимый Sputnik

Моя подруга была в простом голубом платье с короткими рукавами. Волосы аккуратно зачесаны наверх и собраны в пучок, в ушах — маленькие серьги. На ногах — белые босоножки на каблуке. Она держала на коленях белую сумочку, поверх которой лежал кремовый носовой платок. Наша первая встреча после моего возвращения из Греции. Подруга ничего не говорила и только смотрела припухшими от слез глазами поочередно то на меня, то на охранника. По ее лицу было видно: нервы ей тут уже потрепали изрядно.

Я обменялся с ней коротким взглядом, потом посмотрел на ее сына. Его звали Синъити Нимура, но в классе ему дали прозвище «Морковка». Он действительно напоминал морковь — худое вытянутое лицо и копна спутанных вьющихся волос. Я и сам обычно так его называл. Спокойный ребенок, из тех, кто рта лишний раз не раскроет. Учился он хорошо, домашние задания выполнял исправно, от дежурств по уборке класса не отлынивал. Однако на уроках никогда не тянул руку, чтобы самому высказать свое мнение, и не стремился быть лидером. Не то чтобы его в классе не любили, но и особой популярностью он не пользовался. Его мать это не слишком радовало, но, с моей точки зрения, как преподавателя, ребенком он был хорошим.

— Думаю, суть разговора вам ясна, мать мальчика уже сообщила обо всем по телефону, так? — поинтересовался у меня старший охранник.

— Да, я в курсе, — ответил я. — Речь идет о краже в магазине?

— Совершенно верно, — подтвердил он и поставил на стол бумажную коробку, стоявшую у его ног. Затем подвинул ее ближе ко мне. В коробке лежало восемь маленьких степлеров, все в нераспечатанных пластиковых упаковках. Я взял один в руки и осмотрел его. Цена — 850 иен[37].

— Степлеры, восемь штук, — сказал я. — Это все?

— Да, это все.

Я вернул степлер в коробку.

— Так, если в деньгах, то все вместе получается 6800 иен.

— Да, 6800 иен. Наверняка вы рассуждаете так: «Кража, конечно, — это недопустимо. Преступление. Но чего городить такой шум из-за каких-то восьми степлеров? Мальчик-то еще школьник, в младших классах учится». А? Ну, что, точно?

Я ничего не ответил.

— Это ничего, так думать — нормально. Поскольку оно действительно так, все правильно. В мире полно преступлений, куда более страшных, чем кража каких-то восьми степлеров. Мне самому это известно не понаслышке — я ведь раньше, до того, как прийти сюда, долго работал полицейским, выезжал на места преступлений.

Все это старший охранник говорил, глядя мне прямо в глаза. Я сдерживал себя — только бы он не решил, что я настроен к нему агрессивно, враждебно, — и потому стойко выдержал его взгляд, не отводя глаз.

— Если это случается впервые, мы — то есть магазин — из-за такой кражи, с таким ущербом особого шума тоже не поднимаем: все-таки работаем в сфере обслуживания. Больше, чем нужно, обострять ситуацию тоже ни к чему. Обычно, для начала я привожу ребенка сюда, в эту комнату, слегка его припугну, на этом все и кончается. И даже в более серьезных случаях мы — самое большее — связываемся с родителями и просим их обратить на это внимание. В школу ничего не сообщаем. По возможности стараемся все уладить тихо и мирно — у нашего магазина такая политика по отношению к детскому воровству. Но этот мальчик совершил сегодня кражу не в первый раз. На его счету уже три кражи у нас — и это только те, о которых мы знаем. Целых три кражи, мыслимое ли дело? Вдобавок ко всему, и в первый, и во второй раз этот ребенок наотрез отказался назвать свое имя и школу, в которой учится. Тогда я тоже с ним беседовал и все прекрасно помню. Что ему тут ни втолковывали, о чем ни спрашивали — он и рта не раскрыл. Как говорили у нас в полиции, «ушел в несознанку». И вел себя очень плохо — ни благодарности, ни каких-то признаков, что он задумался над своим поведением, сплошное сопротивление. Я ему тогда сказал: «Не сообщишь, как тебя зовут, пойдем в полицию. Это тебе понравится?» А он все равно молчал. Поэтому на сей раз ничего другого просто не оставалось: пришлось насильно заставить его показать мне проездной билет на автобус, чтобы установить его личность.

Охранник сделал паузу — ждал, пока все эти подробности улягутся в моей голове. И по-прежнему смотрел мне прямо в глаза, а я все так же не отводил взгляд в сторону.

— Да, еще один момент. Собственно, сами вещи, которые он крал. Просто никакие, ничего симпатичного в них нет. В первый раз — механические карандаши, пятнадцать штук. В целом на 9750 иен. Во второй — восемь компасов, на сумму 8000 иен. То есть он все время крадет предметы одного только вида, но кучками, наборами. И не для того, чтобы пользоваться самому. Либо он просто так развлекается, либо ворует, чтобы потом продавать — в школе, своим товарищам.

Я представил картину: Морковка во время обеденного перерыва пытается всучить наворованные степлеры одноклассникам. Бред какой-то. Нет, это совершенно нереально.