Мой любимый судья (ЛП)

Раздается звук удара кулаком в грудь. Я протягиваю руку и накрываю его ладонь своей, затем провожу ладонью по тому месту, где бьется его сердце, отодвигая отвороты его халата.

— Я чувствую его, — говорю я. — Оно бьется там.

— Оно билось ни для кого и ни для чего, пока ты не появилась в моем саду прошлым вечером.

— Скажи мне правду, Филипп. Почему я здесь? Почему я прошла?

Он сдвигается, поворачиваясь ко мне.

— Что ты имеешь в виду?

Фыркнув, я говорю:

— Да ладно. Я ужасный пекарь. Как я сюда попала?

— Держу пари, ослепительной улыбкой и настойчивостью.

— Прекрати, — говорю я. — Скажи правду, или я вышвырну тебя из этой постели. — Боже милостивый, не хочу выгонять этого мужчину из своей постели.

Он тяжело вздыхает и правда выходит наружу.

— Я видел твое видео с прослушивания. Я хотел с тобой познакомиться. Я убедился, что ты прошла. Я сказал им, не имеет значения, что было на твоей записи для прослушивания — ты нужна нам в шоу.

Моя рука все еще лежит у него, Филипп обхватывает мое предплечье своей мускулистой ладонью. На секунду волнуюсь, что он собирается оттолкнуть меня, но вместо этого он сажает меня к себе на колени боком, как Санта Клаус. Он держит меня в своих больших медвежьих объятиях, в полной безопасности, его тепло проникает в меня. Я не знаю, как долго мы так сидим, уютно устроившись на горе роскошных подушек, целуясь, лаская друг друга и разговаривая, но я могу однозначно сказать — это лучшая ночь в моей жизни.

Мы целуемся так много, что теперь я точно знаю, что утром обнаружу распухшие губы. Наши руки исследуют столько, сколько можно исследовать, не снимая одежды. Впервые я чувствую, как мужская эрекция прижимается ко мне. Во всяком случае, с моего согласия. Я очарована и возбуждена, чувствуя, как он становится длиннее, толще и тверже каждый раз, когда я прижимаюсь к нему поверх пижамных штанов, но удивительно — и разочаровывающее — он отказывается продолжать этой ночью.

— Филипп, — ною я. — Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты сорвал с меня пижаму и нафаршировал меня, как индейку на День Благодарения.

Он смеется, затем что-то ворчит и обхватывает ладонью мою грудь, поглаживая мой сосок, превращая его в твердый горошек через мою пижаму.

— Я предпочитаю рождественского гуся, а не индейку, любимая. А еще лучше, думай обо мне как о начинке для твоего сливочного рожка. Но не сегодня. Хочу, чтобы твой первый раз был особенным. Просто наберись терпения, осталось совсем чуть-чуть.

Глава 8

Филипп

Люди выглядят так, словно увидели привидение.

Но это всего лишь я. Я — признак эксперта по выпечке хлеба, а сегодня именно такой день.

Никому из этих конкурсантов лучше не демонстрировать ничего меньшего, чем совершенство, иначе наступит судный день.

За исключением Хлои. По ее собственному признанию, она с честью провалит этот раунд. У меня есть совершенно особый тип оценивания, ожидающий ее, и только.

Но с этим придется подождать до завтра, после дня торта.

Я подсчитываю в уме, что до этого еще тридцать часов. Боже милостивый, как продержусь так долго?

О чем я думал, заходя к ней в комнату прошлой ночью?

И теперь мой член угрожает уничтожить мои брюки, если я его не освобожу¹.

Я объясняю правила: каждый пекарь должен создать из своего хлеба трехмерное произведение искусства. Хлоя, конечно же, единственная, кто подпрыгивает от волнения на своем рабочем месте.

Сегодня на ней фартук в тонкую полоску с оборками, а волосы собраны в два пучка, скрепленных блестящими заколками. Ее укороченный топ в сочетании с очень короткой клетчатой юбкой делает ее намного моложе, чем она есть на самом деле. Она похожа на школьную секс-бомбу, просто чтобы усугубить для меня ситуацию. Она издевается надо мной из-за моих опасений по поводу нашей разницы в возрасте. Пока она работает, вижу мягкость ее бедер, чуть выступающих над поясом. Мне так сильно хочется вцепиться в эту плоть, перегнуть ее через рабочее место и взять сзади, что приходится прикусить язык. Сильно. Я в равной степени расстроен и раздражен. Если она хочет помучить человека в клетке, она делает это совершенно правильно.

Мне нужно прогуляться, чтобы остыть. Возможно, придется прыгнуть в озеро.

— Филипп! — кричит мне вслед режиссер и я знаю почему. Предполагается, что я буду готов представить «говорящей голове» видеоматериал о конкурсе и о том, чего я ожидаю. Для этого будет уйма времени после того, как получу некоторое облегчение.

Я стою под душем во второй раз за это утро, стиснув зубы, глаза закатываются, когда сжимаю свой член с мыслями о ней. Она довела меня до такого состояния. Ее образ в этом наряде и дурацкие хвостики доконали меня. Она прекрасно знает, что делает. Когда она наклонилась, чтобы включить духовку, широко раздвинув ноги для моего удобства, я смог увидеть всю промежность ее мокрых трусиков.

Кончать в одиночестве в душе — это совсем не то, но все же какое-то облегчение. Я не удовлетворен сейчас и не буду удовлетворен до тех пор, пока этот прелестный маленький лепесток не сядет верхом на мой член. Пока я не наполню ее своей спермой.