Мой любимый судья (ЛП)

Я слышу, как некоторые конкурсантки издают шокированные звуки. Другие настолько недовольны мной и моим стремлением к этому мужчине, что стонут. Но я не обращаю никакого внимания ни на чью реакцию, кроме реакции Филиппа.

— Что это, съедобные бумага и чернила?

— Да, папочка. То есть… Да, д-да, сэр.

Я наполовину слепну от смущения из-за своей оговорки. Люди хихикают. Даже растерянная Джорджианна наконец-то начинает понимать.

— Боже, какая же ты дерзкая.

Филипп машет передо мной запиской.

— Теперь я должен отшлепать тебя за это, дорогая. Потому что должен был первым сделать предложение.

— Да, папочка.

Джорджианна ахает, наконец-то до нее доходит. Люди вокруг нас издают всевозможные звуки, но я не знаю, на нашей ли они стороне или нет. И мне все равно.

Филипп лезет в карман своего костюма, но потом передумывает и хватает меня за руку.

— Нет. Не здесь. Пойдем.

Мы выходим из бального зала и почти бегом спускаемся по парадной лестнице, направляясь через заднюю дверь прямо в розарий. Небо серое, собираются тучи, но все, что чувствую своим сердцем, — это солнечный свет.

К моему удивлению, он ведет меня к тому самому месту, где нашел три дня назад. Только на этот раз начинается дождь. Потому что это Англия.

Филипп опускается на одно колено в своем прекрасном костюме и достает маленькую синюю коробочку.

Я даже не вижу, что внутри, только размытое серебристо-розовое пятно.

— Я пошутил, любимая. Я счастлив, что ты спросила. А теперь, ты выйдешь за меня замуж?

Во-первых, у меня дрожат руки. Весь мой мир меняется у меня на глазах. Как и в прошлый раз, когда я стояла в этом саду, у меня подгибаются колени. И, как и в прошлый раз, Филипп ловит меня.

Он заключает в крепкие объятия, и мы со смехом валимся на землю.

Смех переходит в поцелуи, поцелуи становятся все более интенсивными по мере того, как нас орошает нежный дождик.

Прежде, чем все зайдет слишком далеко, я обрываю наш поцелуй, чтобы напомнить ему, что он портит свой костюм.

— К черту, у меня полный шкаф костюмов.

— Филипп. Это очень расточительно.

— Может быть, ты сможешь мне с этим помочь, — говорит он.

— Конечно.

— О, и еще, ты никуда не уедешь. Мы поженимся как можно скорее.

— Да, Филипп, так скоро, как смогу привести сюда свою семью.

Дождь усиливается, заливая его дорогой костюм и рубашку. Я наклоняюсь и вытираю капли дождя с его лица, он снова притягивает меня для поцелуя.

— Сколько их?

— Четыре сестры и родители.

— Четыре сестры! Похоже, у меня проблемы.

— Да, это точно, сэр!

— Мне все равно, привези сюда хоть сотню человек на свадьбу. Это гребаный замок.

Я киваю.

— Я могла бы добавить, что это пустой замок без ковров, занавесок и чего-то еще.

— Ты поможешь мне и с этим тоже?

Я кивнула, рассмеявшись.

— И ты поможешь наполнить этот замок малышами?

Все мое тело взрывается от радости.

— Да, — говорю я.

— Я имею в виду, я хочу начать прямо сейчас.

Усиливаются дождь и ветер, и мои волосы промокают насквозь.

— Филипп, я хотела иметь от тебя детей с тех пор, как впервые увидела твое лицо в своей гостиной по телевизору, когда мне было семнадцать.

— Но у меня есть условие, — говорит он, выгибая бровь.

— Все, что угодно.

— Я хочу, чтобы ты была хорошей девочкой.

— Да, папочка. Мы можем начать прямо сейчас?

— Я хочу, чтобы ты слушала, когда буду давать тебе указания.

— Я сделаю все, что в моих силах.

— И еще, Хлоя?! Ты никогда больше не должна прикасаться к другой плите или духовке!

Я смеюсь и потираюсь о него, толкая в грязь.

— О, боже мой, папочка, не начинай грязных разговоров, я скоро кончу!

Он обхватывает своими мощными руками мою задницу и крепко сжимает. Я вскрикиваю от удивления и снова начинаю смеяться.

— Я люблю тебя, дорогая.

— Я тоже тебя люблю. И я готова к единственному тесту, о котором я когда-либо думала.

Судя по выражению его лица и по хватке пальцев, сжимающих мое платье, такое ощущение, что нам не удастся остановиться достаточно надолго, чтобы укрыться от дождя.

Я так обезумела от похоти, что мне все равно.

Если ему придется лишать меня девственности под дождем, так тому и быть.

Глава 12

Филипп

В этом мире нет ничего лучше, чем целовать мою Хлою под дождем.

Я никогда не перестану целовать или гладить мою Хлою, ни из-за погоды, ни, конечно же, ради соблюдения общественного приличия. Кроме того, никто не будет прогуливаться по розовому саду в такую погоду. Вероятнее всего.

— Да. Сейчас, — говорю я. — Я не продержусь больше ни секунды, моя маленькая булочка с корицей.

Дождь льет все сильнее. Хлоя прищуривается и снова прижимается ко мне тазом.

Все не так, как я хотел. Я не планировал, что момент необузданной страсти приведет нас обоих в неистовство из спутанных волос, испорченной одежды и мокрой кожи. По крайней мере, не раньше, чем очаровать ее комнатой для порки с сотней зажженных свечей вокруг огромной кровати с балдахином, усыпанной лепестками роз и плейлистом с ее любимой музыкой.

Отложим это на время. Все, что имеет значение, — это Хлоя. Здесь. Сейчас.