Мой любимый враг

— Тепленький. А к полудню небось так раскалится, что в нем яйца можно будет варить. Вообще-то я теперь понимаю, зачем местным жителям нужна сиеста. Иначе бы они все тут сварились вкрутую. Как яйца.

— А вы в первый раз за границей?

— Нет, не в первый. Но признаться, в Крыму красивее. Меня родители каждое лето в Крым возили, когда маленькая была.

— А теперь?

— Теперь там грязно и противно. А жаль. Ведь Крым в общем-то лучше этой их хваленой Мадейры. И гальку на пляже я больше люблю, чем песок…

Лариса улыбнулась. Эта девочка нравилась ей все больше и больше.

— Хотя, конечно, — раздумчиво продолжила Алла, — таких классных отелей в Крыму нет. Даже эта «Ялта» интуристовская совершенно не канает по сравнению с нашей «Квинтой». Вот ведь идиоты! Построили бы такие «Квинты» в Крыму — через пару лет баксы бы в мешки собирали…

— Доброе утро всем, кого не видел.

Обернувшись на это невразумительное приветствие, Лариса увидела подходящего Владика. Вблизи он показался Ларисе еще более худым и нескладным. Капельки воды стекали по его лицу и блестели на незагорелой коже, а мокрые темные волосы торчали смешным ежиком, — ну, совсем мальчишка. Владик хмуро уселся на свободный шезлонг рядом с Аллой. По дороге он подобрал свои шорты и рубашку, сиротливо валявшиеся на песке. Алла повернула голову и лениво спросила:

— Как вода?

— Замечательная, — буркнул Владик.

— Медузы есть?

— Ни одной. Какие медузы, это же океан.

— А что, ты думаешь, в океане они не водятся?

— Да нет, водятся, конечно. Но здесь вода для них холодновата.

— Я вообще-то не против медуз, — пояснила Алла Ларисе. — Только не люблю, что рука в них попадает, когда плывешь. Склизко и противно.

Она легко вскочила с шезлонга и плавно потянулась:

— Ну, раз нет медуз, тогда и я, наверное, пойду окунусь. Не хотите со мной?

Лариса покачала головой:

— Нет, спасибо.

— Ну, тогда не уходите, пожалуйста, пока я не вернусь. Не уйдете?

— Нет.

Все еще улыбаясь, Лариса проследила взглядом, как Алла шла к воде — высокая, гибкая, и потом повернулась к Владику.

Владик тоже смотрел в сторону моря. Однако наблюдал ли он за Аллой или просто любовался пейзажем, Лариса не поняла.

Алла осторожно вошла в воду — сначала по пояс, постояла немного, потом стала медленно двигаться дальше и, наконец, поплыла.

— Что она делает? — через пару минут встревожилась Лариса. — Ведь ее уже почти не видно!

Владик не ответил.

Лариса села, выпрямилась и с негодованием посмотрела на него:

— Вы что, совсем не боитесь? Так ведь и утонуть недолго!

— У Алки первый взрослый, — буркнул Владик. На Ларису он по-прежнему не смотрел.

— Первый взрослый что?

— Разряд по плаванию.

— Все равно далеко!

— Да вы не волнуйтесь, ничего не случится. Она в море как дельфин. Может хоть час плавать, и ничего ей не сделается.

Быстро брошенный взгляд исподлобья — и Владик снова уставился в морскую даль. Лариса усмехнулась про себя: «Краснеет, как девушка. Вот не думала, что у Андрея такой сын!» Ей ничуть не было жалко стеснительного мальчика. В нее вдруг словно бес вселился, и, чтобы смутить его еще больше, Лариса решила немного пококетничать. Например, для начала отпустить комплимент.

Она улыбнулась как можно ласковее и нежно сказала:

— А вы тоже отлично плаваете. Я видела.

— Спасибо.

«Словно у него кость в горле застряла», — подумала Лариса и продолжила:

— Я бы даже сказала — профессионально плаваете. Специально занимались?

— Кандидат в мастера.

— Ого! — Лариса постаралась придать своему лицу выражение восторженного восхищения. — А я вот плаваю совсем еле-еле, по-собачьи.

Это было замаскированное приглашение к более близкому знакомству. После такой фразы любой нормальный мужчина просто обязан предложить даме свои услуги по обучению.

Владик молчал. Мальчишка!

Бесенок, вселившийся в Ларису, разошелся не на шутку. Если мальчик не реагирует на слова, перейдем к более откровенным методам. Лариса обольстительно потянулась, а потом придвинулась ближе и слегка дотронулась кончиками пальцев до его руки, опиравшейся о край шезлонга. Он вздрогнул, как от разряда тока, испуганно вскинул голову и стал краснеть. Краска медленно заливала не только щеки Владика, но и лоб, и даже шею. «А мальчик-то не то что стеснительный, просто дикарь какой-то», — Ларисе было и смешно, и больно. Вот из-за этого дикаря вся ее жизнь пошла наперекосяк!

Поняв, что разговорить Владика, по-видимому, так и не удастся, Лариса повернулась на живот, положила лицо на скрещенные руки и закрыла глаза, перейдя от подчеркнутого внимания к столь же подчеркнутому равнодушию. Обольщение по методу контрастного душа.

Владик по-прежнему молчал, но Лариса почти физически ощущала исходившее от него напряжение.

Алла появилась минут через пятнадцать. Она плюхнулась на свой шезлонг, тряся головой и сердито приговаривая:

— Вода в ухо попала, вот ведь гадость!

— Да, действительно неприятно, — посочувствовала Лариса и поднялась. — Ну вот, я дождалась вас, как обещала, а теперь пойду.

— Так скоро?

— Солнце слишком сильное. Моей коже это противопоказано.

Лариса натянула шорты и набросила на плечи рубашку. Алла с огорчением наблюдала за ее сборами.