Мой любимый враг

Незнакомка кажется мне знакомой. Я ее видела. И не просто встретила в городе, что обыденно и справедливого для малой численности населения. Нет. Я пересекалась с ней когда-то. Лично.

— Мне это не интересно, — даже не собирается смотреть в их сторону, но и за салат не принимается.

Ему некомфортно. Неприятна вся ситуация в целом. Никита мнется, комкает салфетки в руках, и больше ничего. Он и мне почему-то в глаза смотреть не хочет. Отсюда понимаю, что я разбираю ситуацию с братом и его неизвестной спутницей правильно. А главное, радует, что Никите становится хотя бы немного стыдно за поведение своего друга.

— Посмотри на меня, — слегка пригибаюсь к столу, чтобы привлечь его внимание.

Никита демонстративно от меня отворачивается, разворачивает салфетку и кладет себе на колени. Он показать мне хочет, что будет дальше заниматься только своим салатом.

— Катюш, это не наше дело, — говорит мне тихо, пытаясь убедить меня, не обращать на брата и его спутницу внимания.

Я слушаю Никиту, пытаюсь смотреть ему в глаза, но не могу отойти от шока. Краем глаза вижу, как Кеша уселся не напротив девицы, а рядом с ней. Он обнимает ее, причем жестко схватив за бедро. Вторая рука то и дело ложится на ее коленку. Они вместе рассматривают меню. Постоянно хихикают и перешептываются. Пока Кеша наглаживает коленку девице, та уверенно и далеко не в первый раз, что сразу видно, поглаживает его по внутренней стороне бедра. Невзначай будто. Чтобы тот от меню не отказывался. В конце концов, делают заказ.

То есть дома Кеша устраивает скандалы и истерики, строя из себя горем разбитого отца. А вне дома…

От увиденного возникает ком в горле. Оля заранее легла в роддом по настоянию врачей. А Кеша тут же начал кутить с непонятной девицей. К салату не могу притронуться. Аппетита совсем нет. Никита тоже чувствует себя неловко. И его волнение постепенно нарастает. Он, который с таким вожделением ждал заказанных блюд, большими глотками, но с небольшими перерывами, осушает бокал вина. Салат его стоит нетронутым. На меня по-прежнему не глядит.

— Ты не удивлен, да? — задаю провокационный вопрос, понимая все окончательно.

— Катюш, — смотрит на меня недовольно взглядом, которым никогда раньше не смотрел, — давай не будем портить себе вечер. Чужая семья на то и чужая, что там могут твориться различные вещи, о которых окружающим знать не нужно.

— Ты прав, — соглашаюсь смиренно. — Чужая семья… Да… Но это моя семья!

Решительно кидаю салфетку на стол и иду в сторону столика, где сидит Кеша с расфуфыренной мартышкой.

Я не собираюсь сидеть тихо, будто меня здесь нет. Оле я не побегу докладывать. А вот с братом… С братом я могу и поругаться, и подраться, если в этом будет необходимость. Я настроена по-боевому. Я не позволю опускаться ему, как это сделал Рустам. И если с мужем все ясно — я просто ушла и подала на развод. То брат останется мне братом. Будет семьей всегда. Но я не буду покрывать его шашни!

— Привет! Не помешаю? — нагло плюхаюсь напротив мило воркующей парочки.

Кеша и его спутница тут же прекращают смеяться. Брат отводит глаза в сторону, поджимает с досадой губы. Сев к ним, сразу же узнаю эту женщину. Это мать одной девочки, которая была вместе с племянником в тот злополучный день. Именно в тот момент, когда Кеша вышел с другими родителями во двор для разговора, Ольге срочно потребовались лекарства. Быть может, она о чем-то догадывалась еще тогда?

Нет. Очевидно, что это только интрижка. Причем несерьезная. На время отсутствия жены. Но город же маленький. Как Кеша мог так опрометчиво поступить?

Мысли в моей голове проносятся молниеносно. Мне хочется думать, что Кеша сидит сейчас в обнимку с чужой замужней женщиной впервые. Но что-то мне подсказывает, что нет. От этого я злюсь еще больше.

Я не знаю, сколько раз мне изменял Рустам. Я не знаю, была ли эта девица, с которой он был в нашей супружеской кровати, временной или постоянной его особой. Но понимая, что Кеша может иметь дело с сидящей напротив меня курицей не впервые, еле сдерживаю себя, чтобы не наброситься на них с кулаками.

— Ты что здесь делаешь? — спрашивает сердито Кеша.

— С Никитой на свидание пришла, — стараюсь спокойно отвечать.

— Вот и иди себе, — огрызается брат и говорит с «наездом». — Быстро пересела за свой столик.

То есть… Он еще имеет право разговаривать со мной в таком тоне?!

— И не подумаю! — начинаю повышать голос и показывать интонацией свое истинное отношение к происходящему.

— Я тебя сейчас силой отсюда выведу, — тянется ко мне брат и цедит сквозь зубы.

В этом весь Кеша. Ему все равно, кто перед ним. Друг, брат или сестра. Он вроде как нас всех любит. Но какой-то особенной любовью. Вот и сейчас. Пытается быть тактичным, а не посылает сразу. Был бы кто другой, уже летел бы. В этом он очень вспыльчив.

— Попробуй, — так же наклоняюсь к нему и говорю тихо, зная прекрасно характер родственника.

— Давайте здесь не будем скандалить, — предлагает угомониться спутница.