Мой любимый враг

Катерина встает по стойке смирно, понимая, что из дома я повел ее в гараж. Она не сразу это поняла, потому как у нас есть выход к машинам прямо из дома. Лишь увидев машину матери, которая на первый взгляд здесь единственная и стоит с момента гибели ребенка нетронутой, Катя испытывает неоднозначные чувства. То ли страх, то ли ненависть, может быть презрение. Но спешу ее успокоить.

— Пошли, — тяну ее дальше машины матери. — Потом будешь жалеть, что отказываешься.

Катя в откровенном и открытом платье начинает мерзнуть. Или это страх на нее так влияет. Но озноб начинаю чувствовать даже я, просто держа ее за руку. Снимаю с себя ветровку и одеваю ее, как положено, а не просто накинув на плечи. Катя принимает от меня одежду, но входить дальше не решается.

Включаю свет. Снимаю тент.

— Ого! — не выдерживает и искренне говорит о своем восхищении моим лексусом.

— Нравится? — улыбаюсь лукаво. — В эту машину сядешь?

— Это твоя? — округляет глаза.

— А чья же еще?

Больше не жду от Кати ни слова. А просто открываю дверь и буквально закидываю ее на переднее сиденье. Сев за руль, приятно наблюдаю за тем, как она осматривается в салоне. Ничего ей не говоря, и вообще, решив все за нее, просто открываю автоматические ворота гаража и выезжаю.

Едем по темным улицам, слабо освещенным ночными фонарями, тускло светящими и далеко не по порядку. Катерина начинает осваиваться. А я понимаю, что в этом внедорожнике только она будет выглядеть шикарно. Да еще и в ее платье, которое хочется уже поскорее снять.

Катя тоже настроена позитивно. И я бы даже сказал вольготно.

Мы быстро выехали из города, потому как он совсем небольшой, а я знаю короткий и прямой путь. Катюша это замечает. И с игривой улыбкой начинает ластиться ко мне.

— Можно задать дурацкий вопрос? — шепчет в ухо, сохраняя сексуально возбужденную интонацию.

— Можно, — киваю довольно головой.

— Сколько такая тачка стоит? — вдруг хихикает она, сама не ожидая от себя такой реакции.

Катерина словно с истерическим смехом пытается бороться. Но у нее это не получается. Эмоции переполняют. Здесь все. И машина, и мы, мчащиеся в машине по трассе в темноту, и весь вечер в целом.

— Около трех, — не хочу пугать ее настоящей цифрой, учитывая, что это новая модель и машине всего год.

— А можно еще дурацкий вопрос? — со смехом выдыхает мне в ухо.

— Давай, — смеюсь уже откровенно.

— А зачем она тебе?

— Я рыбачить люблю, — отвечаю честно.

— Ха-ха! — громко смеется, шлепая меня по коленке, но не убирая руку, а продолжая сидеть ко мне повернувшись корпусом и поглаживая ногу, ведя выше к бедру. — Так. Стоп, — интонация ее меняется. — Да ты просто баб в ней возишь!

— Ты первая, кто в ней сидит, — подмигиваю. — Предпочитаю рыбачить один.

— Шалунишка, — шепчет Катя в ухо, не забыв лизнуть меня кончиком языка. — А теперь пообещай, что только со мной будешь ездить на рыбалку.

Я готов ей пообещать сейчас достать розового единорога. Живого и настоящего. Потому как Катерина начинает уже прелюдии, с каждой секундой чувствуя себя все увереннее и увереннее. Она кладет ладонь мне между ног, дотрагивается до яичек и начинает их нежно массировать через джинсы.

— Сейчас до места приедем, будешь своим мастерством показывать, что ты мне так нужна на рыбалке, — ухмыляюсь, стараясь держать руль ровно.

— Заметано, — шепчет Катя и кусает мочку моего уха, не прекращая гладить и даже слегка захватывать ладонью мои яйца. — На таком-то траходроме можно хоть что показать…

Ой, е… А Катя и словечки пошлые знает. Чем заводит неимоверно.

Приезжаю в ближайшую точку, где можно уединиться. Здесь нам никто не помешает.

— Блокируй двери, — велит Катерина, быстро перепрыгивая на заднее сиденье.

Не спрашиваю зачем, а просто выполняю ее просьбу. Юркаю за ней, видя, как Катерина наспех снимает с себя мою ветровку.

Все. Мою крышу сносит окончательно.

Накидываюсь на нее голодным и жадным. Начинаю целовать так, что закрадываются мысли, а не делаю ли я ей больно. Я, который еще несколько минут назад, собирался хранить и оберегать, готов взять его здесь и сейчас. Взять грубо и жестко. Готов разорвать ее сам.

Она отвечает на мой поцелуй жадной прытью. Открытостью и страстью. Хочет показаться опытной или таковой является — не суть. Главное, что в ней сочетается несочетаемое. Властный язык, обхватывающий мой раз за разом. Острые зубки, не забывающие прикусывать меня, желая съесть. И нежные пальчики, которыми она дотрагивается сначала до моих щек. А потом медленно спускается к шее, оставляя следы ожогов ровными линиями.

Успеваем целовать друг друга в губы, в нос, в щеки, подбородок. Я подарю ей эту ночь. Буду ласков, нежен и страстен одновременно.

Чтобы не сдирать с нее одежду, подхватываю ее за бедра. Катерина охотно и ловко запрыгивает на меня сверху, обхватив ногами. Поддерживая ее за ягодицы, кусаю ее губы. Полностью разрушаю ее прическу, запустив ей в волосы свою руку. Отпускаю на секунду, чтобы стянуть с себя джемпер. Мое наваждение решает не терять времени. Она одним движением расстегивает платье, оголяя грудь.

О, Боже…