Мой любимый зверь!

— В интернат я попала прямо с Электуса. Окунулась в иной мир, совершенно отличный от прежнего мирка, в котором прожила двенадцать лет. Там меня быстро научили, что мужчины не равны богам, не обязаны защищать девочек, все они кобели и пустозвоны. Мне пришлось с первых дней бороться за себя, честь и достоинство. Дети бывают злыми, они не умеют сочувствовать, часто не понимают, что калечат тех, кто выделяется из общей массы. Плюс я училась каждую свободную минутку, ведь на Электусе девочек учили быть идеальными женами, а образование — постольку поскольку. Мне пришлось за четыре года наверстать все, на что у других ушло в два раза больше времени.

— И в академии? Неужели ты не встретила там мужчину, которым можно было бы увлечься? Не влюбиться, а захотеть физически? — Райо смотрел с любопытством, но потемневшие глаза выдали его.

Спокойствие — напускное, зверь — ревнивый, даш хочет знать о своей нидаш все в мельчайших подробностях. Еще и усилившийся нажим пальцев на моих бедрах тому подтверждение. Я пожала плечами, поморщилась, а потом призналась:

— Двенадцать лет в меня вбивали, что к избраннику я должна прийти невинной. Хранить ему верность до самой смерти. Ежедневно, на каждой проповеди «отца», распекали тех, кто хоть в чем-то ослушался мужа или отца. Мой — лупил кнутом за любой огрех. Потом мама и он умерли, а я осталась одна. Я не искала любви, больше того, я ее боялась, избегала. Всеми силами хотела сохранить свободу, в моем понимании, равнозначную жизни. Любой представитель сильного пола для меня был потенциальным врагом, представлял опасность. Я мечтала исключительно о карьере, своем доме… котике или собачке…

— А дети? — тихо спросил Райо.

Его пальцы перестали сжимать мои бедра и начали легонько поглаживать.

Пожав плечами, я ответила:

— Ребенка можно родить и без мужчины, анонимного донора можно найти в любой клинике.

— А удовольствие? — Желтые глаза хитро блеснули.

— До тебя я ни разу не испытывала влечения, — призналась я.

Зверь Райо подобрался совсем близко: золотисто-желтые глаза горели, излучали свет, как фонарики в полумраке. Но страшно не было, наоборот, такая реакция любимого мужчины на мои откровения придала уверенности. Свет его глаз — яркий, добрый, радостный!

— Как ты училась в академии? — Темная бровь приподнялась на высокий лоб, перечеркнутый рубцом.

Я прижалась грудью к его груди, чуть приподнялась и огладила лицо любимого. Потом, зарывшись в его темные волосы, наслаждаясь их гладкостью, шелковистостью и нашими тесными объятиями, мурлыкнула довольной кошкой:

— После интерната вполне нормально. Все же в академии учатся взрослые люди, дисциплинированные, их проще поставить на место, а иногда и припугнуть рапортом руководству. Академия мне многое дала. Помимо знаний, это еще и опыт взаимоотношений в коллективе. Благодаря стажировкам я, наконец-то, кое-где побывала, многое увидела. Прошедшие четыре года были по-своему хороши.

— Учитывая твою порядочность, патриотичность и честность, не могу не согласиться: твоя академия — достойное заведение, учтем.

Я вскинула брови:

— Ты все-все учитываешь?

— Все-все, — согласился он с улыбкой.

— Ох! — выдохнула я, когда его рука скользнула между моих ног.

Пальцы Райо залезли под край трусиков, нашли одно «волшебное» местечко и ласкали меня все более настойчиво, пробуждая ответный жар, посылая по коже сумасшедших мурашек, заставляя рвано дышать и двигать бедрами в его ритме. Я то гладила, то сжимала его плечи, грудью касалась его груди и ощущала, как внизу живота скапливалось напряжение и требовало выхода.

Облизнув пересохшие губы, я умоляюще посмотрела в лицо Райо, вцепившись в его обнаженные плечи, особенно остро ощущая руками голую, горячую кожу и твердые перекатывающиеся мышцы. Я и не думала, что настолько серьезный, эмоциональный разговор-откровение неожиданно перейдет в чувственные игры. Поэтому замерла в нерешительности, не зная, что делать дальше: снять или остаться в этих дурацких белых трусиках, под которыми Райо творил со мной что-то невообразимое, волшебное. В ответ на немой вопрос его вторая рука, лежавшая у меня на спине, переместилась на мой затылок. Он приник поцелуем к моим губам, распаляя, заставляя хотеть большего.

Мой невероятный мужчина никуда не торопился, целовал и целовал. Я старательно отвечала, наслаждаясь ощущениями, и только когда забыла дышать, неохотно оторвался от моих губ. С откровенным удовольствием облизнулся и заглянул мне в глаза. Дальше я тонула в золотистом сиянии его глаз и с трудом сдерживала стоны, ведь он ни на мгновение не прекращал ласкать мое лоно.

Райо обвел свободной рукой мои скулы, подбородок, коснулся губ, большим пальцем надавил, предлагая приоткрыть, — и проник внутрь.

— Приласкай его языком, согрей ртом и увлажни, — от вкрадчивого, завораживающего голоса Райо все волоски на моем теле встали дыбом от возбуждения.