Мой любовник

Взревела сигнализация, и Джон заглянул в салон. На руле была какая-то маслянистая жидкость, а кремовая кожа была запачкана пятнами — он был чертовски уверен. что черные были лессеровской кровью… а ржавого цвета дерьмо — человческим. Господи, заднее сиденье выглядело так, словно там побывала бешеная кошка: обивка была исцарапана, а в некоторых местах- разодрана в клочья.

Джон нахмурился, вспоминая дни в учебном центре. Лэш казался всегда таким дотошным в том, что касалось его вещей — от одежды, которую он носил, до дотошного порядка в его шкафчике.

Может это не его тачка?

— Машина его, — сказала Хекс, уперев ладони в капот. — Я повсюду чувствую его. Двигатель все еще теплый. Однако я не знаю где он.

Джон зарычал от мысли, что козел настолько близко подобрался к его женщине, что она узнавала его по запаху. Ублюдочный сукин сын…

Как только гнев стал окутывать Джона, Тор схватил его за шею и встряхнул.

— Дыши глубже.

— Он должен быть где-то здесь… — Хекс глянула на здание перед ними, а затем вдоль и поперек осмотрела переулок, в котором они находились.

Когда Джон почувствовал острую боль в левой надони, поднял руку. Он так крепко сжимал рукоять кинжала, что металл треснул в его ладони. Его взгляд скользнул к Тору.

— Ты получишь его, — прошептал Брат. — Не беспокойся об этом.

***

Лэш, скажем так, ожидал людей Бенлуиса, чтобы решить кое-какое дерьмо, когда заметил несколько качков с толстыми шеями. Он был отделен от них примерно десятью ярдами холодного воздуха. Людишки явно нервничали.

Посмотрев на них, он понадеялся, что они не станут изображать из себя Джона Уэйна[125] и вместо этого попробуют что-то другое. Парочка головорезов стала бы отличным дополнением к его растущей ораве — они знали торговлю и, очевидно, заработали уважение под началом Бенлуиса: в тех чемоданах в их руках находилось немало килограммов, но эти двое пытались казаться хладнокровными и спокойными.

А также вооруженными до зубов.

Как и Лэш. Проклятье, здесь была настоящая сходка со всем этим оружием и боеприпасами — и он не почувствует себя намного лучше, если его подстрелят. Хотя в этом плане тень была лучше, чем плоть.

— Вот заказанные вами произведения искусства, — сказал парень слева, взвесив чемоданчики. — Сэр.

А, да, тот, кто наблюдал за этим дерьмом, был тогда с Бенлуисом. Что объясняло, почему они оба были такими вежливыми.

— Давай посмотрим, что у вас есть, — пробормотал Лэш, продолжая целиться в них дулом своего пистолета сорокового калибра. — И пусть ваши руки остаются в покое и в поле моего зрения.

Демонстрация товара была эффективной и удовлетворительной, парни работали слаженно, перебирая и показывая товар.

Лэш кивнул.

— Оставьте товар. Идите.

Люди приняли эту игру в «Саймон говорит»[126] и оставили наркоту, пятясь назад, а затем быстро отошли в противоположную сторону, держа руки по швам.

Как только они завернули за угол, а эхо их удаляющихся шагов начало стихать, Лэш подошел к чемоданчикам и открыл их своими призрачными руками. По команде замки открылись, и два брикета с кокаином с асфальта воспарили в воздух прямо в его хватку…

Пронзительный рев автосигнализации заставил его повернуть голову. Безумный вой сирены раздавался из переулка, где он оставил свой AMG.

Гребаные человеческие куски дерьма из центра города…

Лэш нахмурился, когда его инстинкты вырвались на свободу и обнаружили то, что у него забрали.

«Она была здесь».

Хекс… его Хекс была здесь.

Когда то, что осталось от его вампирской стороны взревело с чувством собственничества, Лэш обнаружил, что его тело сотрясала крупная дрожь, пока ноги передвигали свою ношу, и тогда он взмыл над асфальтом, поднимая потоки воздуха, опираясь на движущую силу, которую он создал с помощью разума, а не ног. Быстрее. Быстрее…

Он завернул за угол. Там была Хекс, стояла у его машины, выглядя, как чистый секс в своих кожаных штанах и куртке. В то же мгновение, как он появился, она повернулась к нему, словно он позвал ее.

Даже без света, освещающего ее, она была бы ослепительна, но окружающее городской освещение сконцентрировалось на ее теле, словно ее внутренняя харизма требовала этого. Мать твою ну ничего себе. Она была горячей сучкой, особенно в бойцовской одежде, и когда призрачная пустота в передней части его бедер начала покалывать, он опустил руку вниз.

Что-то было твердым. Под его одеждой, что-то было там и оно было готово для нее.

С приливом адреналина, лучшим, чем любой сорт кокаина, которым он баловался, он подумал, насколько было бы забавно взять ее на глазах зрителей. Его член, в той или иной форме, вернулся, и это означало, что он снова был в деле — как раз вовремя.

Как только он встретился с ней взглядом, Лэш замедлился и сосредоточился на тех, кто был с ней. Брат Тормент. Куин — генетическая ошибка с разноцветными глазами. И Джон Мэтью.

Идеальная галерея лохов для какого-нибудь дерьмового фильма вроде «Заводного апельсина»[127].

Как. Мать. Твою. Роскошно.