Мой лучший друг – скелет

У меня получилось оказаться в нужном месте далеко не с первой попытки. Программа пыталась загрузить меня в множество странных миров, но я силой воли каждый раз перенаправлял свое движение, пока не ощутил знакомое присутствие. Но даже тогда, из-за несовершенства оборудования, мне не удалось прогрузиться сразу. Я долго блуждал по пустому глючащему городу, прежде чем "обновиться" и попытаться снова. После чего осознал, что проблема кроется в моем виде – я не мог прогрузиться из-за слишком большого объёма данных, который слабенький интернет моей съёмной квартиры просто не тянул. Но однажды в череде "обновлений" я прогрузился просто скелетом. Еще через несколько попыток, я, наконец, смог проснуться по-настоящему. Без воспоминаний, которые остались "заархивированы", и лишь спустя время смогли вернуться ко мне. За что я их ненавидел. Или, вернее, себя.

Я вновь открыл глаза. Незнакомый желтый потолок над головой. Местами краска на нем потрескалась и, казалось, была готова осыпаться в любую секунду. Заметив краем глаза движение на периферии, я с трудом повернулся. Кости были как новенькие, но двигались с трудом. Незнакомый мужчина поднял на меня уставшие глаза. Он сидел в углу, в кресле, раскуривая трубку и одновременно вращая в стакане янтарного цвета жидкость. Что-то в его облике и манерах казалось мне знакомым.

– Очнулся, аномалия? Как спалось?

– Энгус?

Я кое как поднялся и огляделся. На мне не было никакой одежды, но это не особо смущало комната, в которой мне довелось проснуться, казалась комнатой какого-то старинного коттеджа. Стены были украшены старомодной лепкой, полы состояли из, насколько я мог судить, брусьев дуба. Мебель не отставала – винтажные шкафы, тумбочки и зеркало, обрамленное витиеватым узором. Вместо привычной лампочки иди люстры под потолком висели свечи. К счастью, воск с них не капал – десятки миниатюрных свечей просто горели, не производя ни дыма, ни, насколько я мог догадываться, запаха.

– Где мы? – пересиливая кашу в голове, наконец, спросил я.

– В моем куполе, – ответил Энгус, затягиваясь дымом, – От тебя мало что осталось после взрыва. Пришлось постараться, чтобы вернуть тебе прежний вид.

Он с явным наслаждением сделал глоток из своего стакана для виски, после чего подошел ко мне.

– Ну, аномалия, вспомнил-таки что-нибудь? – я кивнул, – Значит мы сможем, наконец, поговорить.

Энгус пододвинул один из мощных и тяжелых на вид стульев к кровати, на которой я лежал. Он сделал это так легко, будто стул был всего лишь пушинкой. В облике человека он выглядел как мощный мужчина лет тридцати в коричневом костюме. Его пышные белоснежные волосы слегка вились и доходили ему до плеч. Вкупе с строгим профилем носа и аккуратно постриженными усами и бородой, он производил впечатление владельца винодельческих плантаций и предприятий. Особенно этому образу способствовала его шляпа, идеально сочетающаяся с костюмом. "Ну или он выглядит как отошедший от дел босс мафии", – подумал я, и, по ухмылке Энгуса, понял, что тот прекрасно может слышать, что я думаю.

– Это только у вас с Белом такая потрясающе милая способность, или же все здесь могут заглядывать в мою голову? – не скрывая своего недовольства, пробурчал я.

– Бармен не может контролировать свои силы так как это буквально его работа, читать мысли. Я же – по настроению, – улыбка с лица Энгуса исчезла, когда он сел на стул.

– Теперь же давай серьезно. Ты осознаешь, что ты делаешь в последнее время?

– Не особо, – честно признался я, – Просто делаю то, что мне кажется наиболее логичным.

– И это еще "логично" по-твоему, – мужчина устало потер глаза, – Боюсь представить, что было бы, выбери ты действовать не логично.

Он затянулся трубкой, после чего продолжил.

– Итак, аномалия, я хочу прояснить одну вещь, прежде чем позволять тебе и дальше творить безобразия. Мое время на исходе, но, как бы забавно за этим не было наблюдать, всему есть предел. Ты знаешь, почему именно тебя я решил обучать на наблюдателя?

– Из вредности?

– Нет. Не совсем. Птица и наблюдатель на одном из островов обязательно должны быть чем-то связаны. Дружба, вражда, любовь – неважно. Только тогда у птицы будет достаточно причин, чтобы оставаться в мире Лира достаточно долго, до следующей смены цикла.

– Ты имеешь в виду – зимы?

– Зима приходит и уходит. Я же говорю о цикле жизни птицы. Он долог, но не вечен. Время моей – уже на исходе.

– Так значит, большая птица, которая летает сейчас, была твоим знакомым?

– Да. Наш остров никогда не славился качеством поставляемых душ. Его основное назначение, помимо предоставления Сида для питания – воспитание птенца. К концу зимы, весной, девочка должна будет встать на крыло.

– Нет, этого не случится, – я резко прервал его, – Я вытащу Каэр отсюда и верну обратно в реальность.

– Так говоришь, будто это место не реально, – Энгус ухмыльнулся, – Твое представление о Лире все еще слишком детское, аномалия. Как и представление о мире, что ты покинул. Твою девочку никто не заставлял ни входить сюда, ни соглашаться на роль птицы. Единственный, кто идет против ее воли – ты сам.