Мой лучший худший друг

— Второй этаж полностью занят, могу предложить вам небольшое место на первом этаже в углу возле окна, — показал ручкой этот мужчина на отдаленное от всего народа место возле большого окна и белого рояля.

— Отлично, — улыбнулся Кайн.

Мне такой поворот событий совсем не пришелся по вкусу. Мне стало немного неловко и грустно.

Мы присели за этот круглый стол с желтой скатертью и ожидали своего официанта с меню. Весь этот промежуток времени я смотрела на одинокий величественный рояль, за которым никто не сидел.

Раньше я всегда радовала людей своей музыкой, если где-то в общественном месте мне подворачивался случай сыграть на клавишных. Но не в этот раз…

— Элизабет, ты что будешь? — спросил у меня Кайн.

— М?

— Официант только что рассказал тебе о меню, ты чем слушала?

— Простите. Можете повторить еще раз?! — скромно улыбнулась я и попросила прощения у молодого человека в униформе официанта.

— Итак, наше меню…

— Элизабет, просто скажи какую кухню ты хочешь? — начал наезжать на меня Кайн, а официант поддержал его слова и просто мило улыбнулся мне и кивнул головой.

— Что насчет русской кухни?! — спросила я.

— Отличный выбор, мисс! Я могу вам посоветовать борщ с салом от нашего шеф-повара, а также одно из ходовых блюд русской кухни — салат «Оливье».

— То, что надо… — начала я высматривать имя официанта на бейдже, — …Итан.

Кайн тоже заказал себе несколько изысканных блюд, и мы стали ожидать их и пускать слюни от вида соседних столиков, заставленных до краев тарелками с ароматной едой.

— Да, красивая бандура, — сказал Кайн, о рояле, на который я беспрерывно смотрела. — Я всегда мечтал научиться играть на таком.

После услышанного я косо посмотрела на него и отвернулась обратно, но тут принесли первые блюда, и я напала на борщ, отбросив все грустные мысли из головы.

— Откуда такая страсть к русской кухне? — задал мне вопрос Кайн, на который я ответила, пожевывая сало:

— Из России.

— Оу. Ты там бывала? И что еще интересного узнала, кроме кухни?

— Я там родилась, — мягко я поставила точку в этом бесполезном разговоре, на что Кайн отреагировал глупым смехом:

— Ты удивляешь меня все больше, Элизабет! — сделал он акцент на имени.

Я посмотрела на него с упреком.

— Но какое тогда твое настоящее имя?

— Елизавета, — произнесла я, протягивая первую букву.

— Элисафе… Э-э-элиса-а-афета, — попытался Кайн произнести мое имя, ставя не туда ударение и смягчая буквы.

— Ну началось, — слегка ударила я себя ладошкой по лицу.

*После сотых попыток*

— Йелисавета! — произнес он и тут я услышала игру на рояле.

На меня накатила волна эмоций, я повернула голову посмотреть кто играет на рояле и, не справляясь со своим отчаянием, резко встала из-за стола и быстро ушла в туалетную комнату.

Облокотившись ладонями на раковину, я опустила голову вниз и тихо злилась на весь этот мир. Мне было очень неприятно осознавать то, что я больше никогда не смогу играть на клавишных, и что моя дальнейшая жизнь теперь не будет крутиться вокруг музыки, а скорее всего я стану какой-нибудь отшельницей флористикой, торгующей букетами ромашек в маленькой лавке вдали от центра Сиэтла.

— Элизабет, ты злишься на меня? — вбежал в дамскую туалетную комнату Кайн.

— Что ты здесь делаешь? — яростно я спросила у него.

— Ну если ты еще не забыла, мы сюда вместе пришли.

— Кайн. Это туалет, — сказала я без лишних эмоций на лице.

— Да, но как я понял, я не один его использую не по назначению.

Я посмотрела на него как на идиота и спокойно сказала:

— Иди за стол, я скоро подойду.

— Сначала объясни, что это за припадки злости были?

— Пожалуйста, Кайн, оставь меня одну.

Он кивнул головой «нет».

— И вообще, в конце концов, это женский туалет, — попыталась я ему объяснить где он, указывая взглядом на вошедшею в дамскую комнату девушку.

— Я жду разумных объяснений, — сказал он мне и направился к выходу, мило улыбнувшись той девушке.

Я слегка намочила лицо холодной водой, привела дыхание в порядок и пошла в зал, стараясь не думать о плохом. Присела за наш почти уже пустой столик в то время как Кайн хлопал парню, сыгравшему один великий шедевр австрийского классика.

Большинство музыкальных классиков и их произведения я знала очень хорошо, поэтому мне не составило труда определить, что звучало в этом зале еще пару минут назад.

— Отличная кода, — сказала я этому парнишке, сидевшем за роялем. Он улыбнулся мне, выразив тем самым свою благодарность. — Погоди, — решила я его кое о чем попросить. — Сможешь сыграть простую мелодию, которую я попрошу? — тихо шепнула я ему на ухо, на что он согласился.

Я начала петь под его игру:

— Любви мешаем мы понятия…понятия с тобой.

Взгляд Кайна упал вниз. Он сложил руки в замок, облокотился локтями на стол, а головой на руки и смотрел в одну точку, не моргая.

— Страдаем порознь мы, порознь, по-своему душой, — продолжила я петь с легким напряжением в голосе. — И не находим мы, бывает слов, что б спор переступить. Непонимания терзают нас…сердца…что б нам…разбить, — пропела я эти слова с паузами.