Мой лучший Новый год

И вот однажды в однообразной цепочке Гариков-Юриков-Стасиков появился Толик. Нормальный, симпатичный мужик, работяга. Монтажник. Правда, глубиной интеллектуального наполнения не перегруженный. Однажды я зашла к Галке, а они с Толиком как раз кроссворд разгадывали. Галка строчила буковки по клеточкам как пулемет. А Толик смотрел на нее и улыбался. Любовался, короче. Сам он не мог отгадать ни одного слова.

Толик часто исчезал, уезжал работать на Севера, как он говорил. Там его очень высоко ценили за монтажные умения и платили хорошие деньги. Иногда он ненадолго прилетал в Москву к своей ненаглядной Галочке, привозил вкусную рыбку, и Галка была счастлива. Она никогда не говорила о будущем и не строила планов на семейную жизнь с Толиком. Просто любила и была любима.

Может быть, что-нибудь все-таки приготовить? Я же не знала, что Борька «скроется из глаз в серебре декабря», и заранее накупила продуктов для новогоднего стола. Вон полная морозилка. Самой ведь есть тоже что-то надо. Я же голодовку в связи с предательством этого дурака не объявляла, много чести. Я вообще готовить люблю, да и за делом день скорее пройдет. Я увлеклась, все получалось быстро, вкусно и выглядело красиво. О том, что кормить-то всем этим некого, я забыла.

Кстати, сколько раз за свою жизнь я произносила свою нехитрую мудрость, что счастье – это если есть кого кормить и чем кормить. Особенно часто я повторяла эти слова, когда наступило мое второе, главное одиночество.

Стрелки неслись по циферблату к вечеру. В дверь позвонила соседка:

– Ларисочка, елочку не возьмешь? Бесплатно! Понимаешь, я притащила, Колька-муж и Вадька-сын. Как сговорились. Куда нам три елки? Одну я уже пристроила Вере Ивановне, пенсионерке, выше этажом. Даже игрушек елочных отнесла и нарядить помогла. Она уж так благодарила, и вот еще одна лишняя елка – хочешь, даже игрушечками поделюсь.

Елка выглядела такой хорошенькой, что я не смогла от этой красавицы отказаться. За игрушками полезла на антресоль. Хорошо, что не свалилась. Верхолаз я всю жизнь не очень умелый. Вообще, падать – это мое. Полгода назад упала на ровном месте, сломала нос. Когда косточку в носу на место ставили, увидела небо в алмазах. Я и не подозревала, что в глазах может уместиться столько искр. Долго зеркала отражали мое синее опухшее лицо. Хорошо, что в это время как раз японские группы не приезжали, и я могла на работу не ходить.

Кстати, о сломанном носе. Как же я про Кристину-то не вспомнила? Она что-то в последнее время не появляется. Наверно, занята – поймала очередную жертву. Вот почему я о ней говорю – с носом моим сломанным связано. Кристи нарисовалась минут через десять после моего падения – пришла рассказать о своей очередной победе на мужском фронте. А тут как раз я с окровавленным носом. Еле-еле ей дверь открыла. Она, как кошмар мой увидела, про победу свою позабыла, давай воевать за мой нос. Мазала, промокала, потом потащила в клинику к своему знакомому хирургу, и правильно сделала. Хирург косточку на место поставил и вернул мне мою временно испорченную красоту. А если бы Кристина тогда не пришла, осталась бы я навеки с кривым носом. Кто бы тогда потом меня по телевизору показывал?

Кристи – охотница. За мужскими карманами. От природы ей досталась тоненькая и женственная фигурка, которая примиряла взгляд с крупным и хоть и не сломанным, но кривым носом, который ей тоже достался от природы. Но стоило мужским глазам соскользнуть с этого носа вниз, на Кристинину грудь и талию, мужчина тут же оказывался в ее сладкоголосом плену.

Кристи преподавала вокал в музыкальном училище. Там она кружила головы всему мужскому населению – от профессоров до студентов. Как ей это удавалось – я объяснить не могу. Но первым же желанием владельца этой самой вскруженной головы было желание потратить на Кристи деньги. А ей только этого и надо. Какая там любовь! Какие такие страсти-мордасти? Разорить и отгрузить – вот ее девиз. Она и разоряла, причем не только кошельки, но и доверчивые души. Да, эта ласковая и нежная канарейка знала, чего хочет.

А я никогда ни от кого ничего не ждала. Я сама люблю дарить и угощать. Причем это не зависит от того, насколько широки мои возможности. Сколько есть, столько и ладно. А на шапку ондатровую Борьке-предателю накопить смогла. Хоть она и дорогая. Жалко, план моей щедрости рухнул, так и не осуществившись. А Кристина, хоть вообще душа добрая, Новый год с ней вдвоем – нет, мне этого не хотелось. Она же всю ночь про деньги говорить будет. Да и она сама, я думаю, ко мне не рвется – чего ей со мной оливье-то жевать? Она кого-нибудь на ресторан дорогой раскрутит.