Мой лучший Новый год

«Русская песня» им понравилась. Слово «Витя» они использовали для разминки, а вот «с Новим годм» казалось им чарующей мантрой, при которой они щурились от удовольствия. Они были уверены, что перед ними по щелчку открылись все тайны великого и могучего русского языка. Я вот даже не знаю, кого в них в этот момент было больше – канадцев или музыкантов.

Но если дамы были в прекрасном расположении духа, то я все больше вжималась в кресло, проверяя, хорошо ли закреплен ремень безопасности. Рудик гнал быстрее с каждой секундой, а пелена снега на дороге лишь нарастала. Однако нашего мужественного лидера это, похоже, не волновало. Выражение его лица в этот момент напоминало мне японских камикадзе – и, учитывая их дальнейшую судьбу, мне это совсем не нравилось.

Видно, Рудик решил не сдавать позиции и преодолеть этот путь за свои четыре часа. Он только не учел, что раньше ездил туда летом. А тридцатого декабря летняя погода, конечно, возможна, но шансы, прямо скажем, невелики. Только кто бы объяснил это продюсеру с похмелья… Говорят же, что в России две беды – дураки и дороги. Так вот, когда Рудик занялся логистикой, две беды нашли друг друга.

В какой-то момент снег за окнами стал мелькать так быстро, что казалось, будто мы тонем в сером облаке. Это нарушило благостную атмосферу в машине, и ода Вите утихла.

– Дорогая, – обратилась ко мне Аманда, – спроси у Руди, куда он нас везет? На концерт или на тот свет?

– Что им надо? – нахмурился Рудик. – В туалет не остановимся, пусть терпят!

– Они беспокоятся, что, если ты продолжишь так гнать, туалет им в этой жизни больше не понадобится.

– Пусть идут на фиг! Мы опаздываем, потому что они долго собирались! Так что пускай или горланят песенки, или молчат, я занят!

Из-за них мы опаздываем? Умение альтернативно запоминать события было одной из особенностей Рудика, которой он пользовался чаще, чем мне бы хотелось.

– Что он сказал? – уточнила Аманда.

– Что вашим мнением можно пренебречь в силу обстоятельств.

– Скажи, чтобы помедленнее ехал! Я серьезно!

Прежде чем я успела перевести, вклинился Рудик:

– Скажи, чтоб молчала!

– Скажи, что машина едет слишком быстро!

– Скажи, чтобы тихо сидели там!

– Скажи, что мы не будем выступать!

Эти двое прекрасно понимали друг друга и без моего «скажи». Тут дело не в языке даже, а в очевидном смысле. Но оба они были слишком упрямы, чтобы замолчать. И у каждого был свой козырь: у Рудика – контроль рулевого колеса, у Аманды – поставленный громкий голос. Я больше не тратила времени на перевод и обеими руками сжимала кресло, надеясь, что нам повезет.

Но теория вероятностей решила не делать нам поблажек. Машину повело, и тут даже с «удалью и легким матерком» Рудик не сумел удержать автомобиль на дороге. Хорошо еще, что рядом не было других машин! Думаю, судьба решила пощадить нас из любопытства: какую глупость мы еще выкинем?

Тяжелый минивэн кружился на дороге волчком. Из-за метели не было видно ничего, только серый мир, в котором небо сливалось с землей через снег. Не в силах повлиять на ситуацию, я прижалась к сиденью и зажмурилась, ожидая, когда все это кончится.

Говорят, что в момент опасности вся жизнь проходит перед глазами. Не так все это… Сомнительная радость – просматривать снова, как я расшибала коленки или училась читать! Память подбрасывает только самое важное, причем как прошлое, так и будущее.

Я думала о том, что если бы я не влезла в эту авантюру, то сейчас сидела бы дома и вешала шарики на елку. Что будет, если я разобьюсь? Я навсегда испорчу Новый год всем, кого знаю, с кем должна была его встретить. А все ради чего? Чтобы побольше денег в свинку-копилку припрятать? Смешно!

Машина все-таки остановилась, увязла в снегу на обочине, и роль разрушителя Нового года отступила от меня. Я была жива, как и все в салоне, никто даже шишек не набил. Но застряли мы глубоко и надолго. О том, чтобы добраться до клуба вовремя, и речи не шло. А пары часов в запасе у нас не имелось, мы же выехали так, чтобы «тютелька в тютельку» приехать. Лишняя тютелька нам бы сейчас не помешала!

Рудик вызвал вторую машину, на которой везли наряды и оборудование, чтобы нам помогли выбраться. В ожидании спасения он и Аманда устроили королевскую битву – правда, пока только на словах. И снова им не нужен был переводчик, хватало экспрессивных жестов и повышенных тонов.

Остальные три звезды были настроены не так воинственно, но тоже моментом не наслаждались. Они с непередаваемой тоской оглядывали заснеженные дали, лишенные намека на цивилизацию, и наверняка понимали, что чувствовал Наполеон в 1812-м.

– Ви-и-итя… – тоскливо напевала одна из них. – Ви-и-тя… С Новим факин годм… Факин Ви-и-ит-я-я…

Конечно, это «чертов Витя» во всем виноват. Логично.