Мой лучший роман

– Что значит – не один? – замерла Белка, сделав от удивления огромные глаза.

– А то и значит! – Катюша забралась с ногами в кресло. – Больше он не будет главным женихом всего нашего поселка. Его сердце теперь занято. И он продемонстрировал кем.

– Эх, жаль, я ничего не видела, – сжала кулачок Огурцова. – Это, наверное, было интересно.

– Не без этого. – Жданова вскочила. – Я, пожалуй, пойду. А ты лови своего поэта. Вон он без дела по улице шляется.

Катюша выскочила за дверь.

Белка проводила ее взглядом и только потом упала на кровать.

Почему-то вокруг все шло не так, как хотелось бы. По всем законам жанра ей от кавалеров проходу не должно быть. Но тут, как назло, никто на Огурцову внимания не обращает. А она ведь все для этого делает. И кокетничает, и создает вокруг себя ореол загадочности, и своя собственная манера поведения у нее есть, и очаровать парней знает ка, – тем не менее все без толку.

Белка привычно потянулась к колоде карт.

Ни одного дня не проходило, чтобы она не гадала. На любовь, на судьбу, на ближайшие события. Будет ли в магазине хлеб, а потому стоит ли туда идти? Какая завтра будет погода? С кем она в первую очередь встретится на улице – с блондином или брюнетом? Результаты гадания Изабелла обычно тут же забывала, помнила только удовлетворяющие ее ответы. Что в ближайшее время ее ждет встреча с судьбой, о том, что она стоит на пороге перемен, и о всяких таинственных знаках, которые посылает ей провидение.

Чаще всего Огурцова гадала на Макса. Он ей нравился. Красивый какой-то невероятно сказочной красотой, при этом не кичащийся своей внешностью. Было в нем что-то таинственное, словно он носил в себе некую загадку. Макс был странный. Но это-то еще больше заинтриговывало. К тому же он писал стихи. Каждое утро Белка с замиранием ждала, что Лаврентьев появится около ее порога с листочком, свернутым трубочкой, перевязанной алой лентой, и преподнесет его как дар своей любви.

Но Максим этого не делал. Он вообще ничего не делал. Постоянно гулял, мог весь день проходить в лесу или около реки, терпел Белкино присутствие, неуклюже пытался развлекать ее беседой, рассказывал скучные анекдоты, над которыми сам же и смеялся.

И что она в нем нашла? К тому же, судя по всему, Лаврентьеву нравилась невзрачная Жданова. Вот уж фигура! Даром что подружка. Про нее можно сказать одно – никакая. Волосы бесцветные, глаза бесцветные, нос в конопушках, руки в вечных царапках, ногти обкусанные, все лето носит одни и те же старые линялые шорты. Со спины ее и за девочку не примешь, решишь, что мальчишка. По поселку не ходит, а бегает. Но, конечно, воображает черт знает что. Напридумывала себе любовей целый ворох. То в одного влюблена, то в другого…

Эх, тоска, одним словом.

Белка перетасовала колоду. Можно было замутить гадание на тридцать шесть карт. Можно было разложить пасьянс на две колоды в сто четыре карты. Тоже верное средство – если сойдется, что случается редко, желание сбудется непременно.

Что бы загадать?

Нужно придумать что-нибудь сногсшибательно невероятное. Хватит привораживать поэтов! Пусть будет так – она хочет, чтобы к ней в гости пришел Стас. Сбудется это или нет?

Желание было глупое. Пятнадцатилетний Стас никогда не обращал внимания на тринадцатилетнюю Белку. Правда, прошлым летом им всем было на год меньше, но и тогда Фролин не снисходил до «молодежи», как он именовал Пашкину сестру Катюху, а заодно и Огурцову. А сейчас Стас наверняка вообще забыл о Белкином существовании. Поэтому можно было смело гадать и не сомневаться, что выпадет отрицательный ответ.

Белка расправила покрывало на кровати и начала раскладывать карты. Сначала по три. Она была бубновой дамой, Фролин червовым королем. Рядом с ней в тройке легла пиковая шестерка с поздней дорогой и десятка, интерес. У Фролина были сплошные хлопоты, что означали выпавшая пара валетов, пики и трефы.

– Интересно, – пробормотала Огурцова. Руки у нее заработали быстрее.

Что было? Что будет? Что у порога? Что за порогом?

Шла мелочовка. Разговоры, свидания.

Уж чего-чего, а разговоров летом в поселке предостаточно. Выйди на улицу и разговаривай с каждым встречным – все знакомы.

Промелькнули пиковый король и пиковая шестерка. Плохое сочетание. Это значит, что злой человек отправит ее в позднюю дорогу.

Карты пошли по последнему кругу.

Удивит. Обрадует. Успокоит. Насмешит. Дело кончится…

А кончится-то все разговорами. И, судя по выпавшей перед этой карте, король червей, говорить она будет-таки с Фролиным.

Белка почувствовала, как кровь ударила ей в лицо. Она схватилась за щеку и одним движением смешала карты.

– Все сидишь? – Мимо комнаты прошла мать. – Вышла бы на улицу, посмотрела, что в мире творится. Так и не заметишь, как лето пройдет.

Огурцова недовольно поджала губы. Ни в какой другой ситуации она не стала бы слушать мать. Но сейчас ей не сиделось на месте. Кровь стучала в висках, заставляя двигаться.

Подумаешь, карты. Это все ерунда. Она и не верит этим картинкам. От нечего делать ими занимается, когда совсем скучно становится. А так как скучно ей всегда, то…