Мой лучший учитель

И вообще не думала, что он вернется так рано. Еще только шесть вечера, а Валентин говорил, что вернется не раньше восьми. К тому времени я успела бы вернуться, принять душ и даже приготовить ужин. Возможно, даже рассказала бы ему о вечеринке, ведь скрывать мне действительно нечего.

Кроме, разве что, поступка Олега Бондарева и его идиотского лимонада с непонятными добавками. Хотя, это только догадки. Догадки, о которых Валентину Петровичу лучше не знать. Стоит мне только намекнуть, и Бондарев не избежит наказания. А после обратится к родителям и, не исключено, что Валентину Петровичу Залесскому придется покинуть институт.

Мне бы не хотелось такого финала.

— Я вижу, что здесь вечеринка, — обвиняюще бросил Валентин. — Какого хрена ты тут делаешь, Комарова?!

Он походил на огнедышащего дракона. Его ноздри так раздувались при каждом вдохе и выдохе, что, казалось, из них вот-вот повалит огонь. Или пар как минимум.

— Я уже объяснила, — проговорила как можно спокойнее. Мысленно досчитала до трех, приводя мысли и чувства в порядок. — Пожалуйста, Валентин Петрович, не будем говорить об этом здесь и сейчас. Не стоит доставлять удовольствие аудитории.

Кивком головы указала за его спину, и подслушивающие студенты рванули в стороны. Конечно же, всем было интересно узнать, о чем мы разговариваем с преподом. Хоть и без особых подробностей сцена выглядела слишком откровенной. Сложить дважды два все сумеют, да к тому же добавят отсебятины. Представляю, какие слухи и сплетни поползут по институту. Валентин Залесский ворвался в дом в разгар вечеринки и потребовал отчета в своих действиях у Ирины Комаровой. Даже мысленно это звучало как заголовок для бульварной газетенки.

— Пошли, — Валентин протянул руку.

Но я отпрянула.

— Позвольте мне вызвать для Кати скорую. Я не могу оставить ее в таком состоянии, ей же плохо.

Проигнорировав замечание, Валентин Петрович схватил за локоть и потянул на себя. Рывком. Так, что я буквально впечаталась в его торс.

— Если ты не заметила, Комарова, то здесь полно народа, — разъяренно нашептали мне на ухо. — Есть кому позаботиться о Кузнецовой. Тем более ей не так уж плохо, раз она проявляет такой живой интерес к происходящему вокруг.

Я бросила взгляд в сторону кровати и успела заметить, как любопытный нос Катерины спрятался обратно под одеяло. Да уж, похоже, ей действительно не так плохо. Не настолько плохо, чтобы не подслушивать.

— Пошли со мной, Комарова, — Валентин взял меня за руку и крепко сжал. Склонился к уху и шепотом добавил: — Ты ведь не хочешь, чтобы я прямо здесь задрал тебе подол и применил ремень не по прямому назначению?

Помотала головой и, бросив взгляд на свою одежду, украдкой улыбнулась. У меня и подола не было, только джинсы. И мокрый купальник, поверх которого была наброшена впитавшая влагу футболка. Сейчас, когда Валентин был так близко, а его тепло окутывало мягким коконом, мои соски напряглись, отчётливо проявляясь под одеждой. А я и не заметила всего этого.

Валентин — напротив.

Кажется, он не на шутку рассердился, увидев меня в таком виде. Но у меня и в мыслях не было дразнить своим видом кого-то из парней. Надо сказать учителю об этом.

Как только он слегка успокоится.

Ремень у него действительно был — широкий, кожаный, с металлической пряжкой. Я представила, как лежу у своего мужчины на коленях с обнаженными ягодицами. Но отчего-то вместо страха ощутила прилив возбуждения. Все же Валентин Петрович испортил меня окончательно.

— Идем, — улыбнулась ему и поморгала, прогоняя видение.

Мы так и вышли на улицу, держась за руки. Редкие студенты, встреченные на пути, разбегались в стороны, уступая нам дорогу. Вслед летел возбуждённый шепот. Да уж, сплетникам будет о чем почесать язык. Лишь бы мозоли не натерли, завтра все же занятия.

— Садись! — Валентин распахнул дверь авто. Дождался, пока заберусь на пассажирское сиденье и, припечатав к месту взглядом, проговорил: — Повторяю вопрос: какого хрена ты забыла в этом доме, Комарова? И не делай такое невинное лицо. Ты хоть представляешь, что могло случиться, не прибудь я вовремя?

Глава 46

— Ничего, — сообщила в ответ, нервно сглотнув. Уж очень вид у Залесского был грозный. — Ровным счетом ничего, Валентин Петрович. Я не пила, не курила и не флиртовала с парнями. Не позволяла себе ничего такого, за что меня стоило бы выдрать ремнем.

Валентин прорычал нечто трудно разборчивое, покраснел от ярости. Захлопнул дверь и, обойдя машину, сел за руль. Авто резво тронулось с места, вдавив меня в сиденье.

Несколько минут было тихо, слышалось лишь шумное дыхание Валентина и рев мотора.

Я решила разрядить обстановку.

— Прости, но я действительно не сделала ничего такого, из-за чего тебе стоило бы сердиться, — проговорила, положив ладонь на плечо Залесского. — Побыла на вечеринке лишь пару часов, поела мяса и выпила пару бокалов лимонада. Поплавала в бассейне, осмотрела сад. Уже собралась возвращаться, когда Катерине стало плохо. Не смогла ее бросить в беде.

Валентин вздохнул, как будто успокаиваясь. Метнул быстрый взгляд в мою сторону.