Мой лучший враг

Бесенок хлопает дверью ванной, открывает воду, и мне самому хочется под душ.

Что я чувствовал, когда шел к ней, предлагал стать моей парой? Что мы удачно поможем друг другу? Тео к ней неравнодушен, я уверен: сопляк проводил с ней больше времени, чем с кем-либо другим. Я видел, как он смотрит на нее – как на нечто недоступное, но желанное.

Или же мне до бесов хотелось назвать именно ее своей избранницей?

У меня не должно быть к ней чувств. Это просто неправильно. Не потому, что она простушка – то есть это играло роль когда-то давно, когда мне нужно было задирать людей, когда я сам был гадким недоумком. В смысле гаже, чем сейчас.

Потом многое изменилось, но мы враждуем. Она – одна из тех, кто видел все мои худшие стороны.

И вот теперь я приду и скажу: Лудар, а как насчет послать Тео в бурю и стать моей избранницей по-настоящему?

Партнершей. Любовницей. Женой?

Кстати, ты отлично выглядишь в одном мыле.

Все, что я испытываю к ней, похоже на болезнь. Она просто необычная, яркая штучка, на которую пускает слюни не один парень в академии – уж я-то знаю.

Ей нужен сопляк Тео. Понятия не имею зачем, но она так по нему вздыхает, что зубы сводит. И если она его заполучит, если заставит один раз в жизни побыть мужчиной и пойти против собственного отца – мы все будем счастливы.

Пара из них выйдет нормальная, но не лучше, чем из меня с Глорией.

Фернара Тео инфаркт хватит оттого, что его сын связался с девчонкой без титулов и влиятельных родственников.

Я получу место у магистра Тарнера и свою сладкую месть.

Но все запутывается с каждым часом.

Бесенок здесь, живет рядом со мной, спит в соседней комнате. Приходит после тренировок разгоряченная и манящая.

Моется в душе.

Сидит возле меня на лекциях.

Кладет руку мне на локоть, когда мы куда-нибудь идем.

И каждое движение – просто ножом по нервам.

Вчера мне хотелось выкрутить Эрчи пальцы – один за другим. Желание было таким острым, что я не знаю, как ограничился разбитым носом.

Но я сам ее подставил. Плохо обозначил для всех придурков, что к ней теперь нельзя приставать, совсем. Заставил разыграть этот спектакль перед Тео, который и правда породил новые слухи.

То есть это вроде как моя вина.

Я вообще здорово насолил ей за эти годы.

Иногда хочется придумать себе какое-нибудь оправдание. Сказать, что не так уж серьезно я ее доставал, нам же было весело. Но, наверное, хотя бы пару лет я был той еще мелкой сволочью.

Я тогда только встал на этот путь – плевать на мнение окружающих. Начинал с попыток быть не тем, что из меня лепил отец. Старался стать кем угодно, лишь бы не походить на него и собственных братьев. Нашел компанию самых распущенных придурков на первом курсе – или, скорее, основал ее. Искал конфликты. Срывался на всех, кто подворачивался под руку.

Она именно что подвернулась под руку однажды.

Я совершенно не планировал делать врага из девчонки, облившей меня водой. Просто решил, что она должна чем-то отплатить. Что будет смешно, если она пройдется по коридорам общежития, славя наш факультет. Или намокнет сама. Идея увидеть ее в липнущей к телу блузке уже тогда понравилась моим извращенным мозгам и другим частям тела.

Я никак не ждал, что она едва не сожжет мне лицо в итоге.

Оставить ее после этого в покое было невозможно. Я пришел в ярость, в конце концов. Пообещал доставать ее до конца учебы, и все закрутилось.

В какой момент она превратилась из случайной девчонки, имени которой я толком не помнил, в Келли Лудар, о которой я знаю слишком много?

В какой момент это все обрело другие формы? Я знал в последнее время, что если ее кто-нибудь доведет – она прибежит ко мне, поливать меня очередной гадостью и пытаться выцарапать глаза. Я, по крайней мере, услышу первым. Проведу беседы с парнями по поводу того, что мы же вроде как выросли, должны же быть границы.

Ее не затравят. Не покалечат, не зажмут в углу толпой.

Я просто привык к ней и нашим странным отношениям.

Меня не должно бесить, когда Тео ощупывает ее взглядом.

Я, может, и должен приходить в ярость, когда мою избранницу лапают за спиной, – но явно не в такую.

Я не должен думать о ней.

Она наконец выбирается из ванной, юркает в спальню и скоро заканчивает сборы. Встречаю ее оскалом. Мы почти мирно идем на завтрак, а потом прочь из академии. Я беру экипаж, хотя ехать совсем недалеко, и бесенок что-то бормочет про мой ленивый зад.

На торговой площади – почти безлюдно. Магазины, в которые я ее веду, едва открылись. Светит солнце, навевая дурацкие мысли, что мы могли бы гулять по городу весь день, я мог бы прижимать ее к перилам на мосту или сводить в какой-нибудь ресторан. Понятия не имею зачем.

Но мы заходим за формой – к портному, который берет заказы у многих из Первой Академии. С бесенка снимают мерки, обещают, что через пару дней все будет готово. Потом? Ну, потом все становится серьезно.

Я затаскиваю ее в подходящий магазин. Здесь все чинно и знакомо: в конце концов, предыдущее платье я взял тут. К нам идет улыбающаяся девица, ассистентка хозяйки. Она старше меня лет на пять, но смотрит заискивающе, даже заинтересованно.