Мой лучший враг

Эффект я чувствую сразу.

Это и правда очень необычно. Не сказать чтобы приятно. В голове словно окончательно проясняется: мысли становятся четкими, но какими-то слишком прямыми, практически выходят из-под контроля.

– Итак, Келли. Ради чего и с какими желаниями вы согласились стать избранницей Идена?

В тот же миг я чувствую непреодолимую тягу поделиться с ректором всем на свете. Противиться почти невозможно.

Глубоко вздыхаю, надеясь хоть как-то подобрать слова, и начинаю отвечать:

– Я знала, что он хочет вернуть Глорию. Не знала точно, какие у него к ней чувства – расчет или что-то более романтичное. Но меня это не волновало. Я сама хотела завоевать Альнара Тео, которого считала идеальным парнем.

На лице Илмана мелькает странное выражение. Он хмурится, а еще не слишком сильно, но удивлен. Бросает взгляд за мое плечо, на Рейма.

– То есть вы все-таки сумели повернуть правду определенной стороной. Интересно.

– Потому что моя сторона лучше, – вставляет избранник, но ректор прерывает его взмахом руки. Вновь обращается ко мне:

– Значит, вы все же хотели разбить пару Тео и Санди.

Я грустно улыбаюсь, вдруг, несмотря ни на что, чувствуя себя лучше. Самое плохое уже случилось, и страхи отступают.

– Пожалуйста, не торопитесь с вопросами, – прошу на всякий случай. – Дайте мне все рассказать самой.

Илман кивает. Иден подходит к столу и смотрит на меня так, будто еще хочет остановить. Или просто поддержать. Словно ему одновременно паршиво оттого, что я не приняла его красивый глупый жест, и хочется услышать, что у меня на уме.

По крайней мере, теперь мы рядом.

– Альнар всегда поддерживал меня, был близким мне человеком, – продолжаю я. – Мне сложно анализировать свои чувства, но да, я хотела быть с ним. Но при этом должна заметить: ни у меня, ни у Идена не было цели вредить Алу и Глории. Как-либо выставлять их друг перед другом в дурном свете, срывать их тесты или свидания. Мы просто знали, что они не подходят друг другу, и я надеялась показать Альнару, что он совершил ошибку. Я не считаю, что мы сделали кому-то плохо.

Снова скупой кивок. Понять эмоции Илмана – очень сложно, хотя вряд ли они сейчас добрые.

– Ваш избранник сказал, что манипулировал вами и другими людьми. Каков худший пример этих «манипуляций»?

Я лишь сжимаю руки.

И рассказываю. Про пару тестов, на которых Иден жертвовал нашим результатом, чтобы сблизить меня с Алом. Сердце ноет, но в то же время я пытаюсь убедить себя, что это не так уж плохо. Илман ведь мог представить нечто куда кошмарнее – особенно после дротика от Глории.

Он наконец слегка морщится:

– Расскажите, какие у вас при этом были отношения с Иденом.

– Яркие, – невольно отвечаю я. Немного двигаюсь, чтобы встать вполоборота к избраннику, и смотрю тому в глаза. – Наверное, нужно начать с начала. Мы враждовали четыре года, с первого же месяца учебы в академии, и вы об этом знаете, лорд Илман. Мы доставали друг друга. Соревновались в учебе. И, может, прозвучит странно, но именно поэтому мы совсем не чужие друг другу люди. Хотя, как оказалось, я еще плохо Идена знала.

Он меня – лучше. Но я могу надеяться, что пару раз тоже удивила его за последний месяц. Вот сейчас, например, избранник выглядит пораженным тем, что я так горячо обо всем говорю.

– Если вы хотите рассказать, как что-либо изменилось за это время, – пожалуйста, – не спрашивает, а скорее, предлагает Илман.

– Я не знаю, насколько изменилось, – невольно усмехаюсь. Мысли несутся вперед сами, и сейчас они такие очевидные, что остается лишь повторять вслух: – Иден Рейм всегда меня раздражал и в то же время интриговал. Язвительный, самоуверенный, умный, решительный. Когда я пришла в академию, я была робкой девчонкой. Не стремилась слишком хорошо учиться, боялась отстаивать себя и бороться за то, что дорого. Я научилась всему этому постепенно – потому что рядом был парень, который меня задевал и заставлял быть лучше.

Илман поднимает брови, но в этот раз ничего не говорит.

– Я стала стараться в учебе, чтобы утереть ему нос. Научилась давать неприятностям отпор – благодаря ему. Когда я стала его избранницей, мы плохо ладили. Но со временем… – Я прерываюсь. – Я поняла, что именно он – человек, о котором я думаю чаще всего. Рядом с которым я становлюсь собой, дышу полной грудью и чувствую все так остро, как ни с кем больше.

– Бесенок, мне очень сложно сейчас молчать и не мешать, – выдает избранник. Его взгляд пробирает меня насквозь. Разворачиваюсь к нему всем телом и едва не прикладываю палец к его губам.

– Эти чувства очень важны для меня, – продолжаю, глядя в голубые глаза. – Я считала их ненормальными, не могла найти им объяснения. Но ведь если рассказать все честно, вот так, все становится понятно, да? Я, наверное, люблю тебя. Не знаю точно: мне всегда было сложно в себе разобраться. Но, во-первых, я не хочу терять тебя и все то, что сложилось между нами. А во-вторых, не позволю тебе принимать вину в одиночку. Мы же пара.