Мой лучший враг (СИ)

Знаю, по детски. Я знаю, что цели все равно придется добиться, знаю, что мы все равно с Рикердом расстанемся, знаю, что не имею на это права, но так не хочу.

— Саша, постой! — позвал Андрей, схватив меня за запястье.

— Чего тебе?! — не выдержала я, резко тормознув.

За спиной фыркнули.

Точно, улыбаемся и машем. Не даем Рикерду повода, как бы мне этого не хотелось…

— Я хотел тебе кое-что сказать. — опустило это чудо блондинистое глазки в пол.

— Говори. — великодушнло разрешила я, через силу подходя ближе к парню, словно давая знать, что не сбегу.

Начало темнеть, люди спешили по домам к своим семьям и родным, остались только редкие любители вечерних прогулок и хозяев с собаками. Неподалеку, одаривая пространство своей гнетущей энергией, сидел Волчонок. А напротив меня стоял высокий голубоглазый блондин, от которого пару месяцев назад я была безума и от одного его возгляда растекалась лужицей у его ног, а сейчас не чувствую ничего, кроме желания уйти и легкой тошноты от его прикосновений.

— Я люблю тебя! — на миг зажмурившись воскликнул Андрей, сжав мои ладони в своих.

Со стороны Рикерда показалось какое-то сияние и я, не особо понисая происходящее, обернулась.

Волчонок весь светился изнутри и с каждой секундой этот свет становился все ярче. Хвост, крылья и лапы потеряли очертания ларда, там был лишь яркий, ослепляющий свет. Он исполнил обещанное и теперь исчезал…

Я хотела закричать, позвать его, попросить не уходить. Но стоило мне набрать в грудь воздуха, как я едва не задохнулась от накрывшего меня поцелуя Андрея.

Краем глаза заметила погасший свет и, с силой оттолкнув от себя парня, ринулась в сторону Рикерда, которого уже и след простыл.

Глава 37

— Саш! Саша!

— М? — вздрогнув, повернулась я к Андрею.

— Т-ты плачешь? — удивился Андрей, хватая меня за плечи. — Что случилось? Я что-то не так сделал?

— Я…Нет…Я…Мне пора!

Резко вывернувшись из его хватки, побежала в сторону дома.

Сердце болезненно сжималось в груди, казалось эти тиски вот-вот раздавят его и в стороны полетят осколки. Тяжелый ком застрявший в горле не давал нормально дышать, но я все равно бежала. По щекам, словно сорвало трубы, бежали слезы, застилая глаза, а из горла вырывались жуткие, наполненые адской болью, рыдания.

Я уже даже не видела куда я бегу, мне было все равно на то как я выгляжу, на прохожих, на Андрея, которого я жесткого оставила одного в парке.

Остановилась я только тогда, когда запнувшись о что-то упала разадрав в кровь колени и оцарапав ладони. Но и тогда справиться с болью мне не удалось.

Слезы крупными каплями падали на землю и сжатые ладони, а я неистово лупила кулаками по почве, крича что-то про несправедливость этого мира.

— Саша! Саша, успокойся! Все нормально! — я и не заметила как рядом оказался Зэйн.

Подняв меня с земли, он обнял меня, прижав к груди, а я впилась пальцами в его полупрозрачную рубашку, размазывая сопли и слезы по плечу лучшего друга.

— Он исчез, понимаешь?! Он исчез! — кричала, не спеша успокаиваться.

Казалось, что исчез целый мир. Ухнул в небытие. Мой мир. Я впустила в него Волчонка. А он пустил в него корни, разросся там, стал сердцем этого мира. Им самим. И исчез, оставив меня ни с чем.

Возможно, сейчас он страдает не меньше моего, но…ничего уже не изменить.

— Все хорошо. Он переродился, он счастлив. — шептал мне Зэйн, успокаивающе гладя по голове. — Ничего уже не изменить.

Ничего уже не изменить. Эта фраза острее любых ножей и кинжалов и режет куда безжалостнее, чем этот холодный металл.

***

Два года спустя…

— Саш, ты уверена? Может отдохнешь уже наконец? — ворчал на меня Зэйн, активно мелькая перед глазами.

— Никак нет, уважаемый. — ответила я, продолжая свою работу и время от времени отпихивая любопытного Лаки от коробок, которых я касалась чаще всего. — Мне нужно закончить. Не хочу портить отношения с начальством.

— Попротишь ты его, ага! — фыркнул Зэйн, сложив руки на груди и зло дернув ухом. — Сын твоего начальства с первой встречи по тебе сохнет. Ему хоть глаза протирай, хоть пупок — толку ноль. Втюрился.

— Откуда такие сведения, ушастый? Проверял? — хмыкнула я, отмечая в журнале количество доставленного товара.

Так, тридцать шесть, тридцать семь…стоп, должно же быть тридцать восемь. А, все, нашла…

— Да ну тебя, шизанутая! — обиделся призрак и уселся на самую верхнюю полку. — Хоть замуж выходи за свою работу!

— Мне всего восемнадцать — время есть. — сказала я, не отрываясь от журнала.

Сказала, а саму мысленно аж передернуло.

Провозилась я до десяти вечера. Мама неустанно звонила на телефон, требуя неизвестных похитителей вернуть ее дочь обратно, Зэйн так и сидел на своей, облюбленной за время моей здесь паботы, полке, комментируя мои взгляды на жизнь, Лаки лез куда не попадя из-за чего затруднял мне работу. Ведь вещи, которых я часто касаюсь, для него ощутимы, а его любопытство не знает границ и следить за ним приходится всем одним глазом, второй уже на автомате бегает по журналу, сверяя данные.