Мой лучший враг

Антон говорит, что нет, а Рома готов засчитать это касание. Друзья начинают ожесточенный спор.

Следующий этап нашей работы – математические расчеты.

Мы все вокруг измеряем рулеткой, отмечаем мелом, записываем в тетрадь. Прыгаем через Яму все по очереди, записываем результаты. Бежим с разной скоростью и замеряем длину шагов. Нам важно знать, какой длины должна быть Яма, чтобы незнающий человек никак не смог перепрыгнуть через нее, а человек с нашей стороны все-таки смог это сделать. А для этого нужен точный расчет. Серега тычет мне в лицо исписанными страницами.

– Понимаешь, – пытается объяснить он, – тут важно рассчитать одну вещь. Длину последнего шага с разных позиций. Ведь мы не знаем, в каком месте окажется его нога в свой последний шаг, верно? Перед тем как он упадет в Яму. Перед прыжком в Яму он сделает свой последний шаг по земле. Одна его нога, та, что будет стоять на земле, может быть в каком угодно месте в этот момент, но она не может быть дальше Ямы на длину шага. Иначе это уже был бы не последний шаг, а предпоследний. Так что просто нам нужно разыграть прыжки с разных позиций. Для этого нам нужно что-нибудь мягкое.

К нашей радости, в одной из построек мы находим рулоны стекловаты. Прыгать на стекловату, конечно, не очень хочется (после прыжков на стекловату мы все будем чесаться еще с неделю), зато мягко. Мы прыгаем все по очереди, делаем каждый по три-четыре прыжка. Замеряем результаты – с какой скоростью мы бежали, где была наша нога в момент прыжка, как далеко мы прыгнули. Антон, чьи ноги самые длинные, нас разочаровал – он почти перепрыгнул Яму.

– Нет, это запредельное безобразие, – подводит итог Серега, – никуда не годится. Нужно делать Яму длиннее.

Мы с тоской и нытьем снова хватаемся за лопаты и начинаем удлинять Яму. Для этого совсем необязательно расширять всю Яму сверху и снизу. Достаточно просто сделать ее шире сверху – чтобы Яма стала походить на воронку.

Наконец мы делаем Яму идеального размера. Не знающий о Яме человек ни за что не сможет через нее перепрыгнуть. Зато кто-нибудь из нас – запросто, достаточно поставить ногу немного сбоку.

– Вот то-то же! – удовлетворенно говорит Серега. – Теперь даже какой-нибудь прыгун с запредельно длинными ногами не сможет через нее перепрыгнуть. У Шутова, конечно, ноги длинные, но не настолько же…

Услышав фамилию, я вздрагиваю. Вздрагивают и остальные. Даже сам Серега вздрагивает и начинает ожесточенно чесаться.

Все шикают на него. Мы больше не произносим вслух ни имя, ни фамилию. Для нас он теперь – особо опасный преступник, сбежавший с космического корабля при крушении. Мы уже почти поверили в нашу игру…

Вечером я сижу за столом и рисую план баррикад. Сбоку от меня лежит копия новых Серегиных расчетов – на что опираться при строительстве барьеров.

Какими делать баррикады? Насколько близко ставить их друг к другу? Какой формы их делать? Они должны выглядеть естественно. Преступник очень опасен. И чертовски умен. Он сможет сразу почуять засаду. Все должно выглядеть естественно…

На первом этаже громко хлопает входная дверь. Я вздрагиваю. Смотрю на часы – кто пришел в такой поздний час? На цыпочках выхожу в коридор и сажусь на верхнюю ступеньку лестницы. Сердце замирает от страха – в дом вошел его отец. Испуганно наблюдаю за дверью – если пришел его отец, может быть, пришел и… Но больше никто не входит.

Сейчас выходные, и дома родные в полном составе. Дверь открыла мама. Рядом с ней встал дядя Костя. Бабушки нет – наверное, уже пошла спать.

– Ольга, Константин, – отец Стаса сухо кивает им. – Прошу прощения за столь поздний визит, но мне бы хотелось с вами кое-что обсудить. Наедине, без всей этой шумихи. Без адвокатов и без… Его матери.

Последние слова он произнес с горечью в голосе, как будто это причиняет ему боль.

– Ну что ж, проходите, присаживайтесь, – мама старается быть любезной – к отцу Стаса она испытывает бо́льшую симпатию, в отличие от самого… сына. Но все равно ее голос выходит каким-то жестким.

Они садятся за стол. Я обращаюсь в слух, но не могу разобрать и половины слов. Я понимаю, что он пришел просить за Стаса – речь идет о деньгах, видимо, он хочет откупиться. Я понимаю это потому, что мама вдруг вскакивает с места и выкрикивает:

– Убирайтесь. Нам не нужны ваши деньги.

Отец Стаса встает и повышает голос:

– Не портите мальчишке жизнь. Из-за юношеской ошибки ему придется расплачиваться всю жизнь. Не доводите дело до суда. Да и подумайте сами… Девочку затаскают по судам, ей придется много раз рассказывать одно и то же перед целой толпой… Подумайте, какой это стресс для нее будет… Этим делом обязательно заинтересуются журналисты. Дело просочится в прессу, в Интернет… Да и суды… Люди годами их ждут. Дело может растянуться на несколько лет. Все это время Стас будет жить здесь, в соседском доме, доставлять девочке дополнительный стресс.

Мама внимательно слушает его и садится на место.

– Что вы предлагаете? – сухо спрашивает она.

Сосед протягивает ей какие-то листовки.